В мире закончено ЧП, связанное с COVID-19. Объясняем, как коронавирус повлиял на экономику и бизнес стран Балтии и почему война оказалась более тяжелым испытанием.
О завершении глобального ЧП заявили во Всемирной организации здравоохранения в мае. «COVID-19 в настоящее время является стабильной проблемой, которая больше не представляет собой чрезвычайную ситуацию в области общественного здравоохранения, имеющую международное значение», — говорится в заявлении ВОЗ.
Хотя фактически в большинстве стран мира чрезвычайные меры по борьбе с COVID-19 были смягчены или отменены в 2022 году, мир жил с риском новых вспышек коронавируса и локдаунов. Это означало работу в условиях жесткой неопределенности, торможение бизнес-процессов, невозможность долгосрочного планирования.
Влияние на страны Балтии и Латвию
Европа пострадала от коронавируса сильнее, чем все остальные регионы планеты. Таковы печальные данные ВОЗ. Из 766,4 миллиона подтвержденных случаев заболеваний, более 276 миллионов случаев пришлись на Европу. На втором месте — Западно-Тихоокеанский регион (свыше 203,4 миллиона заболевших), далее идут Америка (более 192 миллионов заболевших), Юго-Восточная Азия (61,1 миллиона случаев).
«Экономики стран Балтики должны были показать позитивный рост в 2020 году. Но остановка экономики Латвии в марте 2020 года привела к снижению ВВП на более чем 2%», — говорит Ренат Локомет, стратегический партнер Venture Faculty. Уже в 2021 году страны Балтии перешли к росту ВВП, демонстрируя признаки здоровой адаптации. Свою роль в этом сыграла государственная поддержка. «При наличии господдержки, падение реального ВВП в Латвии и других странах Балтии было намного меньшим, чем, например, во время мирового финансового кризиса», — дополняет Дайна Паула, экономист Банка Латвии.
В 2020 году ВВП Латвии сократился на 2,3%. Для сравнения, этот показатель упал на 0,5% в Эстонии, вырос на 0,1% в Литве и сократился на 5,8% в Европейском союзе. Латвийская экономика в 2021 году восстанавливалась быстрыми темпами: +4%, по сравнению с ростом на +5,4% в среднем по ЕС, говорит Дайна Паула. Среди причин — структура балтийской экономики: «Роль таких отраслей, как производство транспортных средств и металлических изделий, здесь ниже, чем в среднем в ЕС. Это снизило для Балтии влияние сбоев в глобальных цепочках поставок. Относительно небольшой размер предприятий по сравнению с крупными европейскими экономиками позволял балтийским компаниям быть более гибкими».
Расмус Каттаи, руководитель отдела экономической политики и прогнозирования Банка Эстонии, также отмечает важность гибкости балтийского бизнеса. «Предприятия Балтии столкнулись с перебоями из-за блокировок и ограничений на поездки и снижения экономической активности. Пострадали отрасли туризма и гостеприимства, розничной торговли, транспорта и логистики. Но Балтия оказалась гибкой и быстро приспособилась к изменившимся экономическим условиям», — говорит Каттаи.
Гибкость привела к восстановлению, которое сопровождалось заметным изменением экономической структуры. «У Балтии нет глубоких шрамов от пандемии. Но рост сдерживается войной в Украине и ее последствиями, такими как энергетический кризис, крах прежних каналов поставок для различных секторов, повышенная неопределенность, которая препятствует новым инвестициям, внутреннему туризму и так далее», — отмечает Каттаи.
Эффект для экономики: замершая логистика и инфляция
Влияние пандемии связано с двумя масштабными процессами. На бизнес повлияло ограничение логистики на всех уровнях. «Глобальное ЧП из-за COVID-19 — это экзогенный фактор для экономики, которая стала заложницей медицины. Это привело к замедлению экономического роста, из-за разрыва человеческих контактов, логистических цепочек движения товаров», — описывает происходящее аналитик Анатолий Дробязко.
«Чтобы предотвратить распространение COVID-19, страны по всему миру приняли ряд ограничений. Это негативно повлияло на международную торговлю в 2020 году. В 2021 году как экспорт, так и импорт восстановились в большинстве государств», — говорится в исследовании Евростата.
Кроме торговли, логистические ограничения привели к заморозке целых отраслей, таких как туризм, международные и внутренние пассажирские перевозки, индустрия гостеприимства и развлечений.
Пример негативного влияния COVID приводит Андрис Калниньш, президент Ассоциации гостиниц и ресторанов и председатель правления Islande Hotel. Этот сектор вместе с туризмом пострадал сильнее всего от коронавируса. До пандемии гостиничный сектор составлял 2% от ВВП Латвии, но упал до 1,1% в 2021 году, или примерно на 400 млн евро.
«Гостиничная сфера во время пандемии накопила налоговые задолженности на сумму более 45 млн. Из-за жестких ограничений предприятия не имели возможности полноценно работать. Индустрия гостеприимства потеряла за два года пандемии около 6 тысяч сотрудников, которые, скорее всего, уехали на заработки за границу. Прежде всего, это были молодые люди с хорошим знанием языков», — говорит Андрис Калниньш.
Эпидемия привела к дополнительным расходам сферы обслуживания и перевозок. «Участники ресторанного сектора использовали большую часть своих сбережений в течение периода пандемии», — говорит Ренат Локомет.
Во время пандемии возросли и расходы, связанные с мерами безопасности, такими как дезинфекция, защитные барьеры. «Транспортные средства партнеров Bolt были оборудованы защитными барьерами в салонах. Переход к полностью удаленной работе прошел гладко. Сейчас по просьбам команд мы перешли на гибридную модель работы», — говорит Кристине Безерра-Кьерулфа, региональный менеджер компании Bolt в Латвии.
«В мае 2020 года Radisson Hotel Group запустила программу тщательной очистки и дезинфекции, включающую профилактические процедуры, разработанные в сотрудничестве с SGS», — рассказывает Илзе Круминя кластерный менеджер по маркетингу Radisson Hotel Group Riga.
Хотя ВОЗ объявил о завершении ЧП, бизнесы сохраняют основные меры профилактики помещений, ведь сам COVID-19 как болезнь никуда не ушел.
Правительства начали субсидировать бизнес и население, что привело к увеличению денежной массы в обращении. Это стало причиной роста инфляции. Логично, что центральные банки во всем мире пересмотрят свои стратегии в ближайшее время.
Углубление новых технологий
Реакцией бизнеса на чрезвычайные условия стало повсеместное углубленное развитие технологий и изменение корпоративной культуры. Чтобы выжить в мире локдаунов, бизнесы уходили в Интернет. Если до пандемии практика удаленной работы была характерна для IT-индустрии, то теперь удаленность и бесконтактность стали частью деловой и общественной культуры.
«Процесс адаптации наших партнеров полностью перешел в онлайн. Доставка Bolt Food стала бесконтактной. Мы продолжили регулярно информировать водителей об изменениях и напоминать о соблюдении техники безопасности. Работа в глобальной компании подготовила наши команды к гибкости при проведении онлайн-совещаний и следовании онлайн-повестке дня», — говорит Кристине Безерра-Кьерулфа.
Ренат Локомет подчеркивает, что пандемия запустила масштабную цифровую трансформацию всех бизнесов.
«Компании решили автоматизировать свои производственные линии. Во всем ЕС более 40% компаний предпочли инвестировать в оцифровку во время COVID. Теперь еще проще решать вопросы с банком в режиме онлайн, оплачивать услуги, заказывать одежду и еду. Механизм восстановления NextGenerationEU в размере 800 миллиардов евро в основном посвящен зеленому и цифровому переходу», — рассказывает Локомет.
По данным Банка Эстонии, удаленная работа и гибкий график стали настолько распространенными, что возвращение к допандемическим часам работы остается маловероятным. «Удаленная работа обеспечивает гибкость, сокращает время и затраты на поездки и помогает улучшить баланс между работой и личной жизнью сотрудников. Для определенных секторов это также может позволить получить доступ к более широкому кадровому резерву за счет устранения географических ограничений и сокращения довольно постоянной проблемы нехватки рабочей силы», — считает Расмус Каттаи.
