Народный артист Украины Андрей Данилко рассказал порталу Rus.nra.lv о своих детских комплексах и взрослых механизмах защиты во время войны, о летающих над его киевской квартирой дронах и молчании россиян, о том, почему он не ждет на своих концертах любителей Путина. Мы встретились с артистом в Старой Риге, не придумали ничего лучше, как подарить ему бутылку латвийского самогона (для сравнения с легендарной украинской горилкой) и спросили — правда ли он верит, что «все будет хорошо», как поет его Верка Сердючка.
Андрей Данилко в последнее время много гастролирует со своим звездным шоу Верки Сердючки, собирая деньги для Украины. Первый после начала войны благотворительный концерт в Риге прошел в сентябре прошлого года, недавно артист выступил на фестивале Лаймы Вайкуле в Юрмале, следующий большой концерт в латвийской столице — 22 сентября.
СМОТРИШЬ С БАЛКОНА — ЛЕТИТ «ШАХЕД»
Расскажите, откуда вы сейчас приехали?
Сейчас? Вот именно сейчас я приехал из ванной на лифте… Настолько загружен график, что в Киеве нет возможности забежать в барбершоп! Они такие востребованные стали, туда нельзя даже записаться: «Приходите на следующей неделе!» Но, слава богу, мы тут у вас, чик-чик-чик, подбрились, и сразу к вам на интервью!
Находимся все время в Киеве, ехали через Варшаву. Поймал себя на мысли, что долгая дорога стала привычной. Первое время, когда мы так ехали за границу, казалось, что это очень долго...
Каково сейчас жить в Киеве? Репетировать, в магазины ходить, в кафе… Как вы на воздушные тревоги реагируете?
Тревоги — это все время есть, конечно. Ты к этому привыкаешь. Самый такой, мягко скажем, неприятный момент для меня за последнее время произошел после репетиции, у нас есть такая «белая квартира», прямо на Хрещатике. И был открыт балкон! И слышны были звуки ПВО, ты смотришь с балкона, мы даже сняли [видео], летит этот… «Шахед»! Прямо несколько кругов вокруг дома! И ты все время думаешь, ребята, а давайте все-таки спустимся [в бомбоубежище]… А уже перестали спускаться, потому что тревога… ты к ней привык за полтора года. И тут мы спустились первый раз за долгое время.
Страшно?
Конечно, это все очень неприятно, это не страшно. Какое-то сразу чувство… не могу даже его объяснить. Смотрю фильм, чтобы успокоить себе нервы, какой-нибудь старый фильм из детства, «Приключения Электроника»... Его, оказывается, в Одессе снимали! И, кстати, наш директор Андрей, будучи школьником, снимался в этом фильме! Правда, его вырезали. Я думаю — как было бы круто, если бы я в детстве смотрел этот фильм и увидел знакомого!.. И тут, я смотрю этот фильм, и эта сирена опять включилась как-то в телефоне — «спускайтесь в сховище, в убежище»! Ужасно портится настроение, ну как оно может быть по-другому? Но так живем.
Разве к войне можно привыкнуть?
Люди привыкают к хорошему, люди привыкают к плохому, люди привыкают быть в тюрьме. Это сразу все очень сложно и страшно, потом ты привыкаешь, ты с этим просто живешь. Изменить ты что-то не можешь! И существуешь в таких обстоятельствах, которые есть.
НОВЫЙ ГОД Я ВСТРЕЧАЛ ОДИН
Как жизнь в Киеве изменилась за полтора года?
Я в Киеве с первого дня войны, я никуда не уезжал. Я видел пустой Киев, пустой дом, в котором я живу. Это «дом со звездой» на Хрещатике, я там жил все время и снимал на телефон разные периоды жизни — ну, там, утро, день, вечер, эти сирены… И вот я сейчас вспоминаю это чувство, когда ты поверить не можешь: смотришь в календарь, 22-й год, а звучит сирена и никого вообще…
Когда я встречал новый год, 23-й, и сидел на кухне — я один был. Я даже шампанского не выпил, хотя я его купил. Купил это шампанское… Семь подряд было взрывов. Семь подряд! Я первый раз в жизни был один, вышел в коридор, думал — я не знаю, что они сделают в новогоднюю ночь, может, сейчас действительно бахнут так… Я вышел в коридор и ждал.
Вот интересно, новый год, а я не выпил ни грамма алкоголя первый раз в жизни… не считая детства — не думайте, что я пил всегда. И я проснулся в первый раз первого января трезвый. Всегда до утра гуляешь, а потом спишь, да? И потом все просыпаются на «Песню года» — «давайте поправим здоровье»... У меня такого не было. Это было удивительное чувство, мне показалось, что будет какой-то другой год…
Я МОГУ И ОСКОРБИТЬ. Я СЛОВ НЕ ПОДБИРАЮ
Вы обидчивый человек?
Ну, как обидчивый… Я отношусь с пониманием к каким-то обидным вещам, высказываниям, вопросам.
Тогда спрошу. Мы с друзьями собирались сходить на ваш концерт в Риге, в сентябре 22-го. Полгода прошло после начала войны, первый шок, оцепенение прошло, но… мы все равно не смогли. Не смогли себя заставить пойти веселиться, даже под Сердючку, которую нельзя слушать наполовину громкости. Что вас заставило выйти на сцену?
Поймите, артист сам не приезжает — его приглашают, делают предложение. Первый концерт в метро. Это же мне поступило предложение — надо, чтобы Сердючка выступила в метро! И я честно вам скажу, я не знал — как найти правильное оправдание этому, мы все-таки ряженые, жанр такой, да? Кто зрители? Это солдаты, их семьи, их дети, медработники. Я, честно говоря, очень долго думал. Но когда я придумал этот ход — мы надели камуфляжные костюмы, Сердючка спустилась в метро, мы дали этот концерт, и вот после первой песни, это же первый раз было, мы спели «Раша, гудбай!»… Я не люблю этот концерт, где-то он там записан, но именно там я искал тональность — как в это время можно работать. И я нашел!
Посмотрите короткую видеоверсию интервью, в которой Андрей Данилко рассказывает, в том числе, о концерте в киевском метро. И подпишитесь на страницу Rus.nra.lv в Facebook, где опубликовано это видео. Продолжение интервью читайте под видео.
У меня такого вообще не было, я везде в анонсах говорю: кто поддерживает Путина, политику Путина — на наши концерты не приходите, вам не понравится. Потому что я слов не подбираю, честно говорю. Это оружие Верки Сердючки, это ее реакция на эту войну ужасную.
Путину что бы сказали, если бы встретили?
Мы сейчас фантазируем или как? Дочки его не видят, а вы хотите, чтобы я его увидел…
Хорошо, давайте так, вы к нему обращаетесь, а ему передадут…
Путин, чтоб ты сдох!
Мы так и знали…
Я достаточно предсказуем в этом… Это реакция Сердючки на происходящие события: «Путин, чтоб ты сдох!» Бывает, возмущаются, даже вырезают нас — «как можно, нашего президента»… А как можно напасть на независимую страну? Я могу и оскорбить, я слов не подбираю, меня за это ненавидят! Я в рейтинге на первом месте среди самых ненавидимых артистов Украины! То есть на первом почетном месте. Хоть тут! Везде второе-третье, я тут первое почетное победоносное место.
Есть режиссер Манский, он в Риге, кстати, живет. Я послушал интервью с ним, посмотрел фильм документальный «Свидетели Путина». Он снимал его в начале его президентского пути. И он такую высказал мысль — не может человек оставаться нормальным, будучи на посту такой срок правления. Режиссер говорил, что будучи на этом посту, при этих обстоятельствах, при этом кресле, скажем, человек меняется, превращается в такого дракона...
Вопрос сменяемости власти, конечно. Но это все равно не оправдывает его нападение на Украину.
Нет, это не оправдание. Этого нельзя допускать, чтобы человек, имеющий по конституции срок, мог это менять. И это могло сделать общество, если бы они в какой-то нужный момент открыли рот или вышли на митинги, Наверное, это могло быть вот в этом моменте… «Что мы, маленькие люди…» — опять эта история... То, чего не было никогда в Украине. Вот все-таки, когда был какой-то момент несправедливости — появлялся Майдан...
Украинцы — другой народ…
Другой. Я космополит, я не люблю этот момент — какой народ лучше, какой хуже… Я украинец, я в детстве не понимал, почему ненавидят евреев. И у меня друзья, ребята были — я был на их стороне, я не мог этого понять.
Или люди, которых меньшинство — например те, у кого были проблемы со слухом… В пионерском лагере, где был отряд ребят плохо слышащих, я дружил с ними. Они были как волчата, всегда были в ощущении защиты. Потому что у нас, типа нормальных, — дискотека, кино, это мы слышим, тут мы танцуем... И они приходили на танцы, и мне их как-то жалко было. Я учился или мне так казалось, что я уже болтал с ними на руках…
Вы добрый человек, получается…
Я вообще оху**ельный! Просто бывает, что меня ставят в такие обстоятельства, что я должен быть тварью!
Просто дети часто довольно злые…
Пионерский лагерь — сотни этих кроватей, это же срез общества, как будто это взрослые! Разные люди, разные дети. И вот сильные ребята кого-то выбирают и начинают чмырить. Я подошел, всех посмешил, какого-то парня забрал, увел куда-то за клуб, чтобы не издевались…
Поэтому по поводу национальности для меня нет ощущения коллективной ответственности. Вот эти слова о том, что кто-то ущербный... Вот я, живя в Полтаве, учился в украинской школе. Русский и украинский язык, это же был Советский Союз, Москва была столицей. Я не могу вспомнить, чтобы лично у меня была какая-то дискриминация, ущемление… Лично у меня не было, может, у кого-то в других городах это было.
У нас были украинские передачи, я смотрел «Катрусин кинозал», очень популярная была программа на украинской мове, Катруся — кукла такая была. Ее потом украли, эту Катрусю, как говорят — так завидовали этой ведущей, тете Кате. Кстати, мультфильмы были и на украинском, и на русском языке. Катруся была только на украинском, а был еще этот мультфильм, как его звали, противное еще такое… Капитошка! Тот был и на украинском, и на русском.
У меня проблем не было в детстве, мне все нравилось. Я хорошо говорил и на украинской мове, и на русском языке, но! У меня был суржик, то есть смесь языков. Это было очень неграмотно. И вот меня в начале карьеры, когда мы только c Инкой [украинская актриса Инна Белоконь, исполнительница роли мамы Верки Сердючки, во время интервью сидит рядом. — Прим. автора] начинали Сердючку с номерами, мы были юные, 17 лет, мы так и в жизни разговаривали на суржике. Вот только из-за этого мы комплексовали. А какой-то украинско-русской проблемы я лично не ощущал.
А друзья у вас остались в России?
Да.
Есть среди них путинисты?
Ну что вы такое говорите…
Многие с друзьями в России перестали общаться. Хорошие люди, но… поддерживают Путина.
Это понятно. Это не то, что даже друзья. Друзья — это когда вы вместе, рядом, а тут мы просто поддерживаем отношения, списываемся. Их немного очень.
Это украинцы?
Нет.
Война закончится, Украина победит, как потом жить украинцам с русскими? Ведь общаться так, как вы общались с русскими сверстниками в пионерском лагере, уже вряд ли получится…
Вот именно сейчас я вам ответить не могу. Я очень хочу, чтобы закончилась война, это вообще даже не обсуждается. Чтобы люди, которые развязали эту войну, которые участвовали в пропаганде, были наказаны. Чтобы это было показательно… Я думаю, что люди, которые молчат и не высказываются, вот вы говорите о знакомых русских… В частной беседе они говорят иначе. Просто боятся. Сделать они ничего не могут. Понимаю я их? Понимаю. Очень легко размышлять, когда мне нечего терять. Очень легко сидеть, когда у тебя театр, все-все, а когда у тебя ни хера нет — а почему ты не вышел там? Ну вот ничего это не поменяет! Я понимаю, что, может, это неправильно, может, это трусость, но это так. То есть это никак не повлияет, кроме проблем для этого человека, который вышел, ничего не будет!
Этот блогер из Молдовы, Некоглай, он рассказывал, что с ним творили в этом СИЗО или где он там был. Ты скажешь что угодно, когда тебя сажают на бутылки, над тобой издеваются и это все снимают. Для чего это делают? Для того, чтобы все закрыли рот. Почему сажают за какое-то там слово в тюрьму? Чтобы другие боялись, что тут непонятного? Все понятно — люди боятся.
СЕРДЮЧКА— КАК ПРАЗДНИК, ОНА НЕ МОЖЕТ БЫТЬ КАЖДЫЙ ДЕНЬ
В Риге 16 августа пройдет ваш второй за год благотворительный концерт. Значит, вас здесь ждут…
Я ездил все время и искал момент — чего больше всего хотят люди… И чаще всего люди говорят: ну конечно, хотим домой! Вот все в основном хотят домой! «А мы с Полтавы, а мы с Днепра, а мы из Кременчуга»… Я сам из Полтавы, Инка из Полтавы… Мы поем какие-то старые песни, которые я не переводил на украинский язык — для того чтобы мы… возвращались в то время!
Сердючка ассоциируется с праздником — как вилка, как рюмка, как шампанское! Вот она не про водку! Она про шампанское — компания, с Новым годом, ла-ла-ла-ла… При этом Сердючка должна быть очень дозирована. Мы так и снимались — в каких-то новогодних программах, может, на 8 марта. И потом не появлялись. Я на это умышленно шел. Сердючка — как праздник, она не может быть каждый божий день. Вы же не будете пить шампанское каждый день! Или можете?
Ну… мы вас слушаем в какие-то определенные дни!..
Я знаю, поэтому и такие подарочки у вас! Посмотрите, что мне подарили — и это не вода!.. [Показывает бутылку латвийского самогона.Смотрите наше видео. — Прим. автора].
Это чтобы выпить за Перемогу после концерта! Спасибо, Андрей, Инна, всей вашей команде. Увидимся на концерте в Риге!
Спасибо, я желаю вам всем веры в то, что будет хорошо, потому что Сердючка привыкла к тому, что все будет хорошо, а она больше знает, чем я.
Приходите на наши концерты! Кто любит Путина, как я сказал выше, — не приходите, вам не понравится! Надевайте звезды, берите шампаньолу и приходите на наши концерты. Будем вспоминать хорошее. Я вас люблю, пока!
