Тата Кеплер с 2014 года занимается медицинской помощью украинским военным, ее заслуги отметил президент Украины Владимир Зеленский. За это время она и ее команда создали мощный ресурс для дальнейшей поддержки армии и гражданского населения Украины благодаря вкладам прямых доноров. Один из них — Евгений Чичваркин, предприниматель, вынужденно покинувший Россию 15 лет назад из-за того, что силовики отняли его бизнес. Теперь он живет в Великобритании и поддерживает российскую оппозицию и украинцев.
Однако посольство Украины в Латвии запретило Чичваркину проводить благотворительное мероприятие в поддержку украинцев в одно время с праздничными мероприятиями ко Дню Независимости Украины в Риге. Тата Кеплер рассказала rus.nra.lv, насколько чувствительным был бы полный отказ Чичваркина и других российских политэмигрантов продолжать донатить на нужды украинской армии.
— Не разбираясь, люди выступают против, — говорит Тата. — И с одной стороны, я их понимаю, потому что когда они слышат, что это что-то «русское», они не способны, даже не хотят разбираться. У меня позиция по Жене Чичваркину одна: я ему очень благодарна. За помощь, которую он оказывает именно в области тактической медицины. Потому что на тактическую медицину — пойди сейчас собери. На нее гранты не выдают, а она спасает жизнь не только военным, но и гражданским. Женя уже передал нам тысячи оригинальных турникетов CAT-7. Сколько я по блокпостам поездила, чтобы заменить ребятам китайские турникеты на CAT-7! Потому что это качественный такмед.
Справка: тактические медицинские турникеты — это профессиональные жгуты для наложения на поврежденные конечности. Они позволяют быстро остановить кровотечение при ранении и избежать заражения крови и ампутации.
Мой телефон завален оторванными конечностями! Женя мне помогает турникетами, и это помогает мне «закрывать» большой объем всего остального: потому что без его помощи средства, которые я собираю, шли бы только на закупку турникетов. А с его помощью я могу покупать и окклюзивки (вентилируемые окклюзионные повязки), и декомпрессионные иглы, и очень много разного сложного еще. Если кто-то, кто критикует Чичваркина, готов задонатить, «закрыть» мне четыре тысячи турникетов завтра и навсегда, я скажу: «Хорошо, спасибо, Женечка, можешь больше не покупать нам турникеты».
Кто для вас Евгений Чичваркин?
Женя для меня — это Женя из Лондона. В моей голове это работает так. Это можно назвать самообманом, можно назвать как угодно. Он очень пострадал от режима Путина, и он уехал из России задолго до 2014 года. Сейчас любой шаг, любое сотрудничество общество воспринимает как «отбеливание россиян». Это суперболезненная тема, потому что мы находимся в сложных обстоятельствах.
У вас уже были недоразумения с украинским сообществом по поводу работы с Евгением Чичваркиным?
Мне за Женю прилетает очень много. Мне прилетает за то, что я у него принимаю помощь, за то, что я к нему обращаюсь, и очень прилетает за то, что я его просто тэгаю в соцсетях, говорю ему «Спасибо». Мне говорят: «Ты можешь его не тэгать? Говори ему “благодарю” лично». Но я тэгаю всех, кто мне донатит: хоть 20 гривен, хоть 200 тысяч — это нормально, мне кажется. Я его благодарю за то, что он покупает средства тактической медицины и тяжелые антибиотики для раненых. Евгений мало об этом говорит, но он помогает не только мне.
Что будет, если Чичваркин остановит свою благотворительную миссию для украинцев?
Для меня как для волонтера это будет суперощутимо. Потому что его помощь, еще раз говорю, это около четырех тысяч турникетов в месяц! Если бы так случилось, что он решил больше не помогать из-за этой критики со стороны, я бы ему сказала: «Спасибо за все, что сделал, спасибо за то, что был рядом» — и вообще бы не обиделась на него. Мне кажется, что здесь мы сейчас не имеем права обижаться или не обижаться — нет сейчас черного и белого. В моей голове нет классификации на хороших и плохих русских. У нас есть воюющая девушка, боевой медик, она 15 лет живет в Украине — но у нее российский паспорт. Она служит с нами, не в РДК — Русском добровольческом корпусе. Как это можно объяснить тому, кто не занимается реальной помощью людям?
Насколько украинцам нужно быть радикальными в отношении русских сегодня?
Ситуация сложна, когда речь идет о войне. Мы должны быть радикальными в каких-либо случаях. А в каких-то случаях — нет. Они нас дегуманизируют в своей пропаганде — и мы становимся оправданно радикализированными. Когда на твоих глазах был уничтожен целый дом или еще что-то, тебе нужно сказать человеку, что он п**с, потому что у него есть российский паспорт — тебе станет от этого легче. Но совсем другая история, когда ты каждый день сталкиваешься со спасением жизней и понимаешь, как тяжело собрать деньги на это.
Вы знаете, кто приходит на благотворительные мероприятия Евгения Чичваркина?
Я очень благодарна ему за то, что он меня бережет и в 98% случаев вообще не рассказывает, кто именно ходит на эти ужины и перечисляет деньги для нас. Для меня важна помощь Евгения и я за нее всегда буду благодарна ему.
