Посольство Украины в Латвии возмутилось тем, что бывший российский бизнесмен Евгений Чичваркин организует мероприятие в поддержку украинцев в одно время с официальным концертом в Риге. Бизнесмен согласился перенести свой пикник на полтора часа позже, чтобы не мешать официальным мероприятиям.
Об этом Чичваркин сам рассказал в интервью Rus.nra.lv.
Евгений, для вас позиция посольства Украины была неожиданностью?
Нет, ничего не было неожиданного, я уже вообще давно ничему не удивляюсь. Слушайте, ну люди борются c тем, с кем проще. С Путиным же сложно воевать. Там, в этой страшной войне, с путинской армией воевать страшно и сложно. А в Латвии воевать с беженцами — легко и просто.
Я скажу важную вещь. Смотрите, путинские генералы влезли в жизнь украинцев полтора года назад. И многие украинцы в связи с этим стали беженцами. Путинские генералы влезли в мою жизнь 20 лет назад — и 15 лет назад я стал беженцем. У меня официальный статус — я беженец. Поэтому я очень хорошо понимаю их чувства, разделяю их, сочувствую и делаю все, чтобы Путин на поле боя потерпел военное поражение.
Вы будете продолжать благотворительные мероприятия?
Мы будем продолжать заниматься поддержкой тактической медицины в госпитале и поддержкой украинской армии. Мы будем продолжать поддерживать украинские диаспоры. И наш ужин, который еще только пройдет 25 августа, уже принес Common Ground 45 тысяч евро. И еще будет 15. То есть они получат около 60 тысяч, что позволит им переехать из того здания после аварии, которое они занимают, в какое-то достойное место.
Мы будем продолжать это делать, несмотря на любые протесты и возражения. Потому что нашим поступком мы даем пример другим россиянам — как нужно поступать во время войны. Несмотря на то, что кто-то обижается, кто-то нервничает, кто-то не видит разницы между россиянами, время все расставит на свои места. У нас есть большая цель, серьезная большая цель: военное поражение Путина, которое россияне Путину не простят. И мы к этой цели будем идти. Даже несмотря на непонимание некоторых людей, на высоком эмоциональном фоне. Люди вправе тебя не понимать.
Но официально к вам никто не обращался относительно пикника? Ни организатор, ни посольство, никто из активистов из Украины?
Ни ко мне, ни к организатору ужина, ни к Сommon ground. Сам я видел только скрин, и на самом деле даже не знаю, где разместили это обращение. Еще раз: с нашей стороны ни насмешки, ни злобы нет. Я понимаю чувства, когда проще разделить мир на чужих и своих. Я с этим просто ничего не могу поделать. Мы должны продолжать доказывать своим примером. У меня миллион подписчиков, когда я написал про пикник, огромное количество украинцев написали в комментариях: «Дякую за підтримку». И это четко говорит о том, что я все делаю абсолютно правильно. Я еще больше уверяюсь в том, что мы выбрали правильный вектор. Нам ни в коем случае не нужно останавливаться.
Что еще убеждает вас в этом?
Год назад, в сентябре, я ехал с медицинским грузом по Западной Украине. Мне кажется, до Волыни не доехал, где-то совсем недалеко от Львова меня остановили на блокпосту. Спросили, кто я. Я показал свой «беженский» документ. Они спрашивают: «Ты россиянин?» Я говорю: «Да, я беженец». Они напрягаются, вытаскивают меня из машины, осматривают ее, смотрят документы: а у меня охранная грамота от главкома ВСУ Валерия Залужного с официальным номером. Они по этому номеру в ноутбуке проверяют меня — и после этого их старший просто мне жмет руку и обнимает меня. И я понимаю их первую реакцию — когда на меня наставили автомат. Я понимаю также вторую реакцию — когда меня просто горячо поблагодарили, сфотографировались. Это глубокий запад Украины, люди, которые наверняка с детства не говорят по-русски. Они пожелали мне счастливого пути: «Будь осторожен. До темна успеешь в Киев». И вот потому я знаю: я делаю все правильно. И я не буду останавливаться.
Каков реальный объем помощи украинцам, которую вы оказали за все время?
Реальный объем помощи — пять миллионов евро за полтора года. Полтора миллиона на аптечки, в общей сложности — более пяти тысяч укомплектованных наборов. Тата Кеплер пишет об этом в своих соцсетях.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Это было сделано в самом начале. Как минимум два миллиона евро — это лекарства: сложные, обезболивающие и огромное количество очень сложной медицины, на которую нужна лицензия, которую даже по Европе возить нельзя. Это крайне важно для фронта. Я думаю, 25 тысяч солдат мы снабдили лучшими на сегодняшний день турникетами — профессиональными жгутами для остановки кровотечения при ранении. Около 400 тысяч — на бронежилеты для теробороны. Оплатили приобретение 140 почти новых машин РАМ, двух броневиков — для медицинской бригады. Обеспечили доступ к Интернету Starlink для харьковских военных.
На благотворительных ужинах у вас были и русские и украинцы, правильно? Были ли конфликты между ними?
Нет, никогда. 24 февраля этого года, на годовщину войны в Украине, мы собрали 470 тысяч фунтов стерлингов. Самый большой конфликт, если его можно назвать конфликтом, конечно, это нежелание благотворителя — нашего гостя — сказать на камеру «Смерть врагам». Этот человек и его жена пожертвовали 20 тысяч фунтов для украинских медиков. Все наши ужины и мероприятия проходили без каких-либо конфликтов, несмотря на то, что, действительно, к нам приходили разные люди. Все в дружеской обстановке, просто в обнимку и с пониманием.
Говорили ли вы о произошедшем в Риге с Татой Кеплер? Как она отнеслась к этому?
Тате все время за меня прилетает. Она очень переживала в первый год войны, потом стала спокойнее. Она и в феврале очень сильно переживала, когда мы делали мероприятие на годовщину войны. Но я не остановлюсь. У меня есть личные счеты. Поэтому я, по большому счету, ничем не отличаюсь от беженцев или жертв бучинского террора. Когда режим воюет со мной, он просто позорится.
Читайте интервью с Татой Кеплер на Rus.nra.lv — «Мне за Чичваркина много прилетает, но я ему благодарна». Украинская волонтерка рассказала, как бывший российский бизнесмен помогает спасать жизни украинцев
