Почему в латвийской политике апокалиптически не хватает юмора и самоиронии, почему политики не умеют публично признавать свои ошибки, сожалеть о них и просто искренне говорить с людьми, почему люди на селе чувствуют себя брошенными, как обезопасить себя на фоне войны — на эти и другие актуальные для латвийского общества темы наши коллеги из Neatkarīgā поговорили со специалистом по рекламе Эриксом Стендзениексом. Вот фрагмент этого интервью.
Ты уже подписался за роспуск Сейма?
Да. Вообще-то я никогда не подписываюсь, но на этот раз подписался. Видишь ли, если кто-то не работает, его увольняют. Ты думаешь, я ругаю Кришьяниса Кариньша за то, что он был премьером и ничего не делал? Я знаю Кариньша с 2001 года, он был директором канадского — латвийского предприятия, ООО Formula. Уже тогда коллектив ненавидел его как истерика и некомпетентного человека, который по-латышски со своим американским английским акцентом кричал: «К черту это ваше латвийское трудовое законодательство!» или примерно так.
Не пожалев тогда трех латов, я заглянул в Lursoft и выяснил: он был председателем правления компании Formula ровно полгода, а потом его оттуда выкинули. И вот с такими способностями, характером и отношением к делу он выдумал, что может управлять страной, собрав вокруг себя таких же, как он.
Если глава государства ленив, труслив, высокомерен, то с коктейлем таких качеств страна очень быстро оказывается на последних местах.
И тогда под влиянием каких-то неизвестных мне веществ у него еще возникают галлюцинации, что он мог бы возглавить и НАТО…
Насчет этого Сейма…
Представь себе концерт Tiger Lillies Burlesque, где эти гипертрофированные клоуны создают на сцене совершенно немыслимый абсурд и хаос. Мы сейчас живем в таком бурлеске, где после того, как Латвия заняла третье место на чемпионате мира по хоккею, в 23.45 созывается заседание Сейма, на которое притаскивается половина депутатов, половина из которых одета в хоккейные майки, порванные под углом 45 градусов. В 23.46 разрабатывается закон, в 23.47 начинаются дебаты, в 23.51 дебаты заканчиваются, в 23.52 — закон проходит первое чтение, в 23.53 — второе чтение, в 23.57 Смилтенс провозглашает закон. Ты не смейся. Если бы это заседание Сейма засняли на видео, его можно было бы без всякого монтажа посылать на кинофестивали, оно бы везде занимало первые места.
Должен ли я теперь уважать этот Сейм, депутаты которого пытались мне внушить, что запретами на покупку сковородок, фольги для жарки и детских сапожек можно бороться с ковидом? Неужели я должен поверить, что вирус ковида ждет до 22.59, а потом, в 23.00, выползает и нападает, иногда со смертельным исходом? Неужели я должен верить изданным Сеймом законам и решениям, которые были не только ошибочными, но и абсолютно дебильными?
В моем детстве родители были сознательными, и все дети были привиты от различных смертельных болезней, но фарс с сапогами и фольгой разрушил веру в вакцины у значительного количества людей, и теперь есть глупые родители, которые не вакцинируют своих детей от полиомиелита, оспы, дифтерии … Каждый раз, о каждом созыве Сейма я думаю: ну, все, хуже уже быть не может.
Ну почему не может. Может! Смотри, только сейчас выяснилось, что Жданок сотрудничает с российскими спецслужбами.
Да, молодцы, Шерлоки. Если они будут продвигаться вперед также эффективно, то скоро, возможно, будет обнаружено, что Борис Пуго был ставленником Москвы. Служба государственной безопасности с гордостью сообщила, что в связи с прозвучавшей информацией они начнут изучать деятельность Жданок. Раньше мне казалось, что у Службы государственной безопасности имеется огромная библиотека с информацией о Жданок, но ей позволяют работать по каким-то более важным соображениям, например, чтобы обнаружить разветвленную шпионскую сеть или что такое. Но… если они только сейчас начнут «оценивать»… Я начинаю волноваться. Ладно, Таня скоро уже выйдет на пенсию, но Ольга из Даугавпилса уже стоит на стартовой линии, у нее вся жизнь впереди.
Я заметила, что ты в силу своей профессии и интересов всегда следишь за происходящими в обществе процессами — то есть, оцениваешь то, как формируется общественное мнение, каковы интересы и ценности. Выводы?
Под моими текстами обычно появляется много комментариев, типа: да-да, дедуля, в твои времена пчелы, конечно, были больше, а колбаса — толще, расскажи нам еще о чем-нибудь.
Так или иначе, неоспоримым является тот факт, что в мои времена кумиры общества были недостижимыми, такими, к которым можно было стремиться куда-то далеко-далеко вверх. Мы хотели быть хоть немного похожими на них, хотели делать прическу, как у Пресли, танцевать, как Джаггер... Теперь кумиры — это те, про кого говорят: ну, нет, я еще не такой сумасшедший. Какие-то шоу, где парни напиваются и ссут в лифте, трахаются прямо на лестнице, и все в восторге — здорово, завтра будет еще круче! Ты видел? Он съел таракана и наблевал на рояль. Это востребованный формат, потому что он позволяет зрителям ужасаться и чувствовать себя немного выше.
Ты несправедлив. Все-таки у нас есть и другие кумиры, которых создали общественные СМИ. Так, например, министра сообщения Бришкенса из «Прогрессивных» до того, как он стал министром, почти каждый день можно было увидеть на общественном телевидении. Такая популярность! На ее волне он загнал в угол проект Rail Baltica, поезда ViVi тоже не ходят. Latvijas pasts исчезает, непонятно, что происходит с airBaltic.
Бришкенс способен разрушить и нейтрализовать абсолютно любой проект, к которому он прицепится. Думаю, что Бришкенсу нужно дать категорическое задание развивать, обеспечивать и максимально наращивать, например, транзит товаров из России. Он прикончит его быстро и эффективно.
Бришкенс — уже не единственный блестящий министр в этом правительстве. Вот министр культуры Агнесе Логина (тоже из «Прогрессивных») недавно хотела переосмыслить патриотизм: «Я думаю, что важно двигаться к переосмыслению патриотизма. В последние годы слово «патриотизм» и любовь к Латвии приобрели очень националистический оттенок».
Да, и Праздник песни ей тоже показался чересчур националистическим, а русскоязычные общественные СМИ — крайне необходимыми. Слушай, как называлось это пионерское мероприятие, когда все по очереди выходили из строя, декламировали какие-то стихи о компартии и светлом будущем, потом возвращались в строй и выходил следующий?
Это была агитбригада.
Так вот. «Прогрессивные» до блеска отшлифовали эту формулу. Логина начинает говорить, все от стыда залезают под стол и начинают грызть мебель, она заканчивает свое выступление, и тут же появляется Спрудс с текстом о независимости Латгалии, а потом Бришкенс отталкивает всех в сторону: «Подождите, сейчас я о поездах!». Они работают как цилиндры автомобильного двигателя — вверх, вниз...
Что нам остается? Только посмеяться над собой.
Английский юмор именно так и появился 200 лет назад. До этого они были смертельно серьезны и правили миром. Правление закончилось, и им оставалось либо плакать, либо смеяться. Отсюда и все Monty Python, Little Britain и мистеры Бины. Смеясь над собой, ты, по сути, выбиваешь оружие из рук у всех потенциальных насмешников.
Отсутствие юмора и самоиронии в латвийской политике просто апокалиптично. Покажи мне одного, ну хотя бы ОДНОГО латвийского политика, который, наделав бед, не начал бы кричать о своей чистоте и черной пиар-кампании, оплаченной конкурентами с корнями в России.
Более того, он знает авторов, но не скажет. Если кто-то из них когда-нибудь поднимется на трибуну и скажет: «Да, я дурак, я не понимаю того-то и того-то, сделал глупость, простите меня — а теперь, пожалуйста, либо аплодисменты, либо помидоры в мою сторону!» — 95% поддержки общества ему гарантированы. Я, конечно, преувеличиваю, но в принципе.
Есть ли партии, для которых ты был бы готов организовывать рекламную кампанию? Без шуток.
Не так много партий, для которых я не был бы готов организовывать рекламную кампанию. Предвосхищаю: Айнарса Шлесерса я поддерживаю до сих пор. Считаю, что он энергичный и ответственный, что сказал, то и сделал. Латвии нужна сотня Айнарсов.
Если кто-то обвинит Шлесерса в связи с Москвой или Кремлем, сразу же напомню ему о министре, который в своем сознании допустил автономию Латгалии, о партии, лозунг которой «никогда не предадим нашу зелено-красную совесть», и члены которой фотографируются с «Капиталом» Маркса под мышкой. Они в правительстве, кстати.
Ко мне приходили (и я с ними работал) и «Новое Единство», и Нацобъединение, и Союз зеленых и крестьян, и регионалы, кто только не приходил. Но с «Прогрессивными»… нет. О Росликовых даже говорить не будем.
В целом, однако, надо сказать, что партии хорошо финансируются, они могут позволить себе качественную рекламу — деньги поступают и из госбюджета (налогоплательщики финансируют партии), и из разных фондов, и от частных лиц.
«Самое приятное» все-таки — это то, что общественные СМИ убраны с рекламного рынка и посажены на бюджетные деньги. И решение об этом финансировании принимает правительство. И если вы будете много ныть или критиковать нас, то не получите никакого финансирования. А если денег недостаточно — вот вам орден Трех звезд. Честолюбие — сильная валюта. Один очень известный кавалер ордена, человек довольно высокого роста, на фотографии так согнулся, что выглядел в два раза ниже Левитса.
Раз уж мы заговорили о чувстве юмора и способности посмеяться над собой, может быть, нам стоит посмеяться и над приближающимися выборами в Европарламент?
Нет, там происходят комические вещи. Так, например, один из кандидатов в депутаты самонадеянно выбрал себе лозунг: «Есть Иябс — есть идеи». Потому что оба слова начинаются с буквы «и». На радио полно таких рекламных лозунгов. Говорят ли там когда-нибудь, что «политическую рекламу оплачивает такая-то партия»? Нет. Но говорят, что новости оплачивает Фонд поддержки СМИ из государственного бюджета Латвии. Покупка канала и выкладывание на него дерьма — это не кампания. Это просто платный туалет.
Ты бы сам хотел быть евродепутатом?
Не знаю, хотел бы я в течение пяти лет еженедельно летать в Брюссель и ни разу не подняться на трибуну. Это было бы ужасно скучно. Да, но отдача от этого просто сумасшедшая. Если ты хотя бы раз в жизни был депутатом Европарламента, тебе больше не придется беспокоиться об оставшейся части своей жизни.
Может быть, тебе самому стоит стартовать в политике — если не на выборах в Европарламент, но на выборах в Сейм.
Да, я хорошо натренирован, умею говорить. И мне даже нравится находиться в аудитории, 97% которой сначала настроены против меня. Помню, в 2007 году я вместе с Иварсом Годманисом и Айнарсом Шлесерсом ездил на предвыборные встречи. Было такое объединение партий LPP/LC. Не знаю, почему тетушки так разозлились на Иварса: ведь он ничего не украл. Одна тетушка даже швырнула в него туфлей.
В таких аудиториях не стоит ругаться в ответ или оправдываться. Надо выслушать этих людей. Они на самом деле очень одиноки, даже почтальон больше не приносит им пенсию раз в месяц: деньги сразу падают в телефон. На этих людей никто не обращает внимания, водитель трамвая закрывает двери перед их носом, они пишут письма о том, что в лифте нет света, им никто не отвечает… С этими людьми надо говорить о вещах, которые важны лично для них, а не о том, как мы будем улучшать, оценивать, совершенствовать…
От какой партии будешь баллотироваться? От партии Шлесерса?
Я бы не возражал. Шлесерс вырос. Он многому научился у меня — как и я у него. Посмотри, как он говорит: без бумажки, связно, энергично!
Как ты смотришь на Россию?
Эта страна не должна победить, и она не победит. Но мечтать о том, что там когда-нибудь расцветет демократия, нереально. Никто не сможет удержать Россию вместе. Сейчас там, как минимум, пять армий — ФСБ, Кадыров, Патрушев и кто там еще. Там в какой-то момент наступит ночь черных генералов. Те, кто у власти, не могут ее потерять, иначе они трупы. Те, у кого нет власти, должны ее получить, иначе они трупы.
Но проблема в том, что мы находимся рядом. Если по соседству идет гражданская война, это не может не затронуть и нас.
Что могли бы сделать наши трусливые правители, но чего они не сделают: разрешить жителям вооружаться. Для самообороны.
Сейчас даже бронежилет нельзя купить легально. Надо вооружать и обучать людей нормально, как в Швейцарии или Финляндии. Что нам делать? Не знаю. Сейчас каждый сам по себе. В лучшем случае — в коллективе охотников. Я никуда не убегу. Вряд ли я буду на передовой, если начнется война, но я буду сопротивляться теми средствами, которые у меня будут, защищая ту территорию, которая у меня есть. Курземе. Дом.
Меня восхищает украинский солдат Александр Мациевский, который выкурил последнюю в своей жизни сигарету, и которого после слов: «Слава Украине!» расстреляли российские оккупанты. Я часто думал — какой смысл, если тебя поставят на колени, и ты дрожащим голосом с дулом, приставленным к голове, скажешь, что Латвия — дерьмо, и что ты любишь Путина, а потом тебя все равно расстреляют? Лучше со смаком послать оккупантов вслед за военным кораблем, а потом — все. Уйти с достоинством, сохранив самоуважение.
