Научный сотрудник Академического центра по изучению России имени Бориса Немцова в Карловом Университете, философ Александр Морозов, рассказал корреспонденту Kontekst.lv о причинах провала демократического транзита и о перспективах новой русской эмиграции.
Первый вопрос Вам, как к философу. Что случилось с обществом в России? Как случилось, что развитая постиндустриальная страна, с современной культурой, образованным населением в исторически ничтожные сроки скатилась в нынешнее архаическое состояние?
Это один из самых важных вопросов сегодня. И дискуссия об этом идет в течение всей войны. Потому что не только мы, россияне, но и европейцы примерно до 2010 года считали, что хотя в России, конечно, нет демократии, но тем не менее российская политика продиктована экономическими мотивациями. У всех были надежды на то, что Россия будет развиваться дальше в направлении социальной и экономической модернизации и сохранять нормальные отношения с соседними странами.
Несомненно, что после 2011-2012 годов Путин и его окружение совершили радикальный поворот во внутренней и внешней политике. Это произошло во многом из-за их страха перед так называемым «оранжизмом». То есть они опасались за свою власть в результате того, что соседние страны с разной скоростью стали двигаться в направлении верховенства права и демократии и интеграции в европейскую политику. Их это испугало. И они совершили разворот, который привел к тому, что российское общество шаг за шагом, медленно адаптировалось к этим изменениям и потеряло способность к сопротивляемости.
В результате путинистам удалось в течение относительно небольшого времени разгромить все гражданские организации, независимые медиа, вытеснить всех их из страны. И теперь перед нами общество, которое находится в известной мере в заложниках у очень большой правящей бюрократии, которая является бенефициарами новой ситуации. Потому что мы смотрим реалистично и понимаем, что гигантская Россия, она теперь вся «государственная». Я имею в виду роль госкорпораций, роль бюрократии — и гражданской и военной. Этих людей очень много. Они все питаются от госбюджета. И они все лояльны политической системе. Поэтому мой ответ такой: лягушка сварилась на медленном огне и утратила способность сопротивляться. В таком состоянии сейчас российское общество.
Независимая социология показывает, что значительное число россиян выступают против войны, но боятся об этом заявить. Не произойдет ли так, что эта пропорция будет сокращаться под общественным давлением?
Сейчас социологические опросы показывают разное. Одни данные показывают, что чуть больше 50% россиян считают решение о нападении на Украину правильным. Есть другие данные, которые говорят, что оголтелых сторонников войны от 12 до 17 процентов. А значительная часть россиян представляют такое конформистское болото. Но здесь в чем главная проблема? Проблема в том, что какие бы цифры мы ни видели, на мартовских выборах произойдет «голосование» за Путина. Он получит 80 процентов. Это станет политическим фактом.
Неважно сколько у нас процентов россиян, которые не согласны с нападением на Украину. Ведь они не имеют возможности никак артикулировать себя политически. И тем самым нет политической реакции. Весь окружающий мир смотрит на это. И сколько бы мы ни убеждали окружающие страны, что в России есть какая-то группа людей, которые против войны, здесь нет никакой политической проекции.
Несмотря на то, что мы видим героические поступки людей, которые высказывают свое антивоенное настроение, рискуя тем, что они будут арестованы, посажены на долгие сроки.
За время войны часть особо несогласных покинула страну. Другая часть уже адаптировалась и ушла во внутреннюю эмиграцию. Поэтому рассчитывать на то, что будет расти количество жестко отрицающих войну, было бы наивно. Потому что в такой ситуации остающиеся сплачиваются. Они ждут от руководства любого решения. И готовы к нему присоединиться.
Сколько может длиться этот морок? Прошлый у нас был 70 лет. Значит ли это, что только наши внуки увидят какие-то серьезные изменения?
Я думаю, что серьезные изменения начнутся после ухода Путина, как бы он ни ушел. Я понимаю, что он собирается править еще две каденции. Он отдал команду правительству разрабатывать документы до 2036 года, стратегическое планирование — экономическое и социальное.
Это говорит о том, что он собирается сидеть до 2036 года. И мне кажется, что мало надежд на то, что при Путине возможно какое-то движение в сторону здравого смысла и возвращение к сотрудничеству. Россия не вернется в контур европейской безопасности и будет представлять угрозу. Так что морок в любом случае продлится, на мой взгляд, не меньше десятилетия.
Какие стратегии могут быть у новой эмиграции,если в ближайшем будущем этим людям не удастся вернуться в Россию и даже побывать в ней?
Я считаю, что придется опираться на опыт поздней советской эмиграции, которая после оттепели покинула страну. И очень большую роль стала играть культура. То есть культурное сопротивление: голоса литераторов, киноактеров, режиссеров. Дело в том, что Кремль создает ситуацию, при которой из страны сейчас бегут очень крупные деятели культуры, потому что они не могут мириться с той атмосферой идеологической цензуры, которая там сформирована за два года войны и дальше будет только усиливаться.
Мы хорошо помним, что в 70-е годы, когда никто не верил, что Советский Союз рухнет, тем не менее были голоса протоиерея Александра Шмемана на «Радио Свобода», творчество Андрея Тарковского, который уже уехал из страны, Барышников, писатели, которые были символами поколения, Аксенов, Максимов, и целый ряд других литераторов. То, что эти люди сохраняли свободный голос, сыграло большую роль.
Я не думаю, что сейчас у политического крыла российской эмиграции хорошие перспективы. Надо смотреть реалистично, они плохие, потому что формируется стена, разрезаются коммуникации, и Кремль самоизолируется. Конечно, очень важно, чтобы было культурное сопротивление, и сохранялись, и развивались независимые медиа. У российской эмиграции сильные независимые медиа. Это важный фактор.
Мы видим как меняются страны, близкие к России географически и даже не столь близкие, как Чехия. Отношение к русским становится все более настороженным, а демократические ценности ограничиваются из соображений безопасности. Как диктатура в России будет влиять на соседей даже в демократическом мире?
Я думаю, что нет никакого другого сценария, кроме последовательного укрепления восточного фланга НАТО в течение ближайшего десятилетия. То есть страны, которые близко находятся к России, будут 10 лет заниматься повышением обороноспособности и учитывать Россию как угрозу. Это, конечно, будет сказываться и на внутренней политике, и на отношении к россиянам. Но я думаю, что для тех, кто находится в Евросоюзе, будут действовать нормы, которые всегда действовали.
Больше того, мы знаем, что страны Евросоюза сейчас принимают российских политических активистов по гуманитарным визам и будут делать это и дальше. В частности, если говорить о Чехии, то чешское правительство прекратило выдавать шенгенские визы россиянам, но при этом буквально три дня назад министр Петра Фиала сказал, что это сохранится и мы должны сделать все необходимое для российских оппозиционеров. Очевидно, что вернуться или создать новые взаимоотношения с Евросоюзом можно будет только когда закончится война, и если она закончится, таким образом, что Россия вновь станет приемлемой с точки зрения безопасности на континенте.
Только с новой перестройкой?
Только с новой перестройкой, да.
А вот в этом контексте, есть ли у нас вообще свет в конце тоннеля? И какой? Чтобы обнадежить как-то наших читателей…
Свет в конце тоннеля есть, и многие европейские политики, наши коллеги, говорят о том, что для России не исключен и сохраняется так называемый «второй шанс на демократизацию». С такой позиции выступают и наши коллеги в Европарламенте, и многие в национальных правительствах европейских стран. Ни для одного народа не закрыт второй шанс на демократизацию. На то, чтобы развить у себя верховенство права, и поддерживать свободу и права человека. Об этом говорится в заявлении Форума Свободной России.
Я думаю, что это может произойти в том случае, если начнется глобальный большой процесс, то есть четвертая волна демократизации. Это может произойти из-за внутренних причин: уйдет Путин и его верхушка окажется виновной в войне и геноциде и будет отторгнута историей. Но то, что это будет не сейчас, в этом нет сомнения. Потому что в данный момент мы видим, что маятник, к сожалению, движется в России в сторону все большего мракобесия. Эдакой милитаризации, конфликта с Европой и Западом в целом. И я надеюсь только на то, что следующее поколение будет делать свой собственный жизненный исторический выбор. И оно сделает свой выбор в пользу сотрудничества, в пользу свободного развития, а не в пользу этой «осажденной крепости», которую Путин и его люди построили из России.
