Приведут ли реформы в Службе государственных доходов (VID) к сокращению количества работников? Как складывается сотрудничество гендиректора VID с министром финансов? Можно ли будет и впредь «заказывать» в VID уголовные дела? Достаточно ли хорошие условия труда у работников VID, не перегружены ли они? Ожидается ли в VID повышение зарплат? Как должна измениться VID? На эти и многие другие вопросы отвечает генеральный директор Службы госдоходов Латвии Байба Шмите-Роке.
Недавно политики приняли решение отделить от VID Налоговую и таможенную полицию и передать ее в подчинение госсекретаря министерства финансов, а Управление внутренней безопасности передать Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией (KNAB). Интересно. Обратила внимание, что единодушие по этому вопросу было не только среди партнеров по коалиции, оппозиция тоже не возражала против такой реформы. Не помню, когда раньше царило такое согласие.
Это совершенно не политический вопрос. О том, что силовые структуры надо отделить от VID, говорилось годами.
А почему это не было сделано? У этого, наверное, были свои причины?
Очевидно, требовалась политическая решимость, которую сейчас можно было реализовать, воспользовавшись тем, что происходит и смена руководства VID, что мы движемся к преобразованию VID в учреждение другого типа — сервисное учреждение. Это и стало последней каплей для того, чтобы отделить налоговую и таможенную полицию и сделать ее отдельным правоохранительным учреждением.
Функции второй правоохранительной структуры — Управления внутренней безопасности — дублируются с KNAB. Поэтому Управление и было передано KNAB. Это очень правильное решение. Но важно даже не то, в чье подчинение эти структуры передаются, главная цель — VID должна стать сервисным учреждением без функций силовых структур.
Именно так. Это может помочь Службе госдоходов стать учреждением с более человеческим лицом. Мы подсчитали, что до этой реформы в VID работали более 4000 сотрудников. Мы сравнили с ситуацией в налоговых администрациях Литвы и Эстонии, и оказалось, что в Латвии больше всего работников.
Не совсем так. Сейчас в штатном расписании VID значится 3800 сотрудников, а работает около 3400. Да, если мы посмотрим на Эстонию, то там работают 1200 человек. Но они выполняют только административные функции. Это и есть наша цель, чтобы налоговая и таможенная администрация занималась только налоговым администрированием и ничем другим. Эстонии повезло, потому что они занимаются исключительно этими классическими функциями. Если бы у нашей VID были только такие функции, то и в нашей VID было бы гораздо меньше работников.
Если мы посмотрим на Литву, то там ситуация совершенно противоположная. В налоговой администрации работает около 2500 человек. У них есть отдельное таможенное учреждение, в котором работают еще 2000 человек. То есть, в общей сложности получается уже 4500 человек. Еще в Литве совершенно отдельно от VID действует финансовая полиция, которая у нас сейчас является налоговой и таможенной полицией. А там занято еще около 400 человек. То есть, в общей сложности в Литве работает около 4900 человек, и это определенно больше, чем наши 3400 работников.
Исторически количество сотрудников в VID увеличивалось, потому что на нас постоянно возлагали нехарактерные функции. На нас возложен надзор за предотвращением легализации незаконно полученных средств, надзор за санкциями, надзор за конфискованным, причитающимся государству имуществом, декларациями государственных должностных лиц.
На нас возложен еще целый ряд функций. Можно было бы их еще пять минут перечислять, и все они не характерны для сферы VID. Например, вы в Дирекции безопасности дорожного движения (CSDD) оплачиваете пошлину на транспортное средство, но если человек, оплативший пошлину, — инвалид, и ему полагаются льготы, то VID является той структурой, которая возвращает платежи, примененные другими учреждениями. И даже несмотря на все это, за последние шесть лет число наших сотрудников было сокращено на 600 человек. Наше движение к дигитализации и автоматизации еще больше сократит количество работников.
Ответ на ваш вопрос: нет, мы не являемся крупнейшим работодателем среди налоговых администраций Балтии. Литва на шаг впереди нас. Конечно, Литва — более крупная страна, но и у них добавлено много нехарактерных функций. Надеюсь, что мне удастся избавить VID хотя бы от части несвойственных нам функций. Это тяжелая работа. Нельзя сказать: мы этого не будем делать. Нужно найти государственную структуру, которой была бы подведомствена такая функция. Это не так просто.
Но нет ли такого, что многие функции дублируются? Например, надзором за санкциями занимается Служба финансовой разведки.
Да, но в то же время происходит специализация. Служба финансовой разведки является главным учреждением, ответственным за соблюдение санкций. У нас есть таможня, которая контролирует соблюдение санкций, не появляются ли в импорте и экспорте попавшие под санкции товары. Сотрудники таможни ежедневно с этим работают. Налоговая и таможенная полиция является органом дознания и работает с уголовными процессами. Уголовные процессы возбуждаются благодаря тому, что таможенники обнаруживают товары или грузы, которые перевозятся в обход санкций. У нас есть Управление по предотвращению легализации незаконно полученных средств, которое, в свою очередь, работает с такими субъектами закона как маклеры по недвижимости, аутсорсинговые бухгалтеры. Через этих лиц, в том числе, реализуется механизм санкционного надзора.
Так что специализация распределена между несколькими учреждениями не только на государственном уровне, но и на уровне VID. И это уже решение государства, будем ли концентрировать мониторинг санкций в одном ведомстве.
Конечно, сразу возникает вопрос — человеческие ресурсы. Если сосредоточить мониторинг санкций в одном учреждении, то ему потребуются человеческие ресурсы. Второй вариант — продолжать работать, как и прежде. Эти вопросы находятся в моем рабочем плане. До конца года будем решать, какие функции могут остаться в VID, а для каких мы можем найти структуру, которая будет их выполнять.
Этот вопрос вы должны решать в тесном сотрудничестве с министром, поскольку такие вопросы необходимо продвигать через правительство...
Конечно. Реформа VID, план на этот год с отделением Налоговой и таможенной полиции, предусматривает и то, что VID из подчинения министра перейдет в подчинение министерства финансов. И в связи с этим я скажу так: хотя у меня есть ежедневный контакт с министром, я уже сейчас больше сотрудничаю с минфином. В сотрудничестве задействованы все департаменты и госсекретарь министерства финансов. Большую часть сотрудников минфина я знаю, и это еще один положительный фактор — то, что мне не требуется время для разбега. Эти люди знают меня, и я знаю их. Мы — единая команда.
При вашей предшественнице, прежнем гендиректоре VID мы пережили множество скандалов, в том числе коррупционных скандалов в VID, непонимание с министром, а потом еще скандал вокруг фабрикации уголовных дел в VID — дела Лато Лапсы и Юргиса Лиепниекса. У вас есть ясность, что там тогда произошло и почему возник такой скандал?
Нет, у меня нет такой информации. Я поручила структурам внутреннего контроля оценить, что у нас происходит после скандалов последнего времени, что происходит со многими уголовными процессами задержанных сотрудников таможни, а также с одним уголовным процессом в Налоговой и таможенной полиции. Это дело уже в прокуратуре и ожидает суда. Но это другое дело, а не дело Лато Лапсы и Юргиса Лиепниекса. У меня нет информации о конкретных делах. И я не имею права интересоваться конкретными уголовными процессами. Я буду больше оценивать систему как таковую. Система внутреннего контроля после каждого такого инцидента модифицировалась. Я планирую также привлечь какую-то независимую оценку третьей стороны — о том, какие изменения необходимы в нашей системе внутреннего контроля, чтобы минимизировать коррупционные риски. После ознакомления с ситуацией кажется, что изменения внесены, и они уменьшают риски. Но для безопасности я хотела бы и оценку третьей стороны. Мы с министерством уже обсудили это.
Что это могла бы быть за третья сторона — аудиторская компания, правоохранительные органы?
Это может быть и Госконтроль, и аудиторские компании, и какая-то зарубежная надзорная служба. Это мы еще обсуждаем.
В свое время мы столкнулись с жалобами на то, что отдельные сотрудники VID перегружены, что у них возникает психологический стресс. Мы изучали обстоятельства трагической гибели сотрудницы VID Сандры Калнберзини, которые до сих пор не ясны никому. Во время журналистского расследования мы получали сигналы, в том числе и о том, что наиболее способные сотрудники VID перегружены. Какой является ситуация сейчас?
Физическое благополучие состоит в том, есть ли у нас, например, удобные для работы помещения. Эмоциональное благополучие — это не менее важный вопрос, чем физическое благополучие.
О том, что некоторые сотрудники перегружены. Да, я сама сталкивалась с этим в своей повседневной жизни. Есть люди, которые делают только то, что записано в должностной инструкции, выполняют повседневные обязанности. Они не испытывают стресса, делают то, о чем написано в должностном описании, в пять часов дня выключают компьютер и уходят домой. И есть люди, у которых эта нагрузка намного выше.
Возможно, это более способные и знающие люди, и именно поэтому их перегружают. Чтобы этого избежать, у меня в плане значится аудит эффективности — оценка эффективности каждого процесса. Этот аудит мы сможем реализовать благодаря автоматизации и дигитализации. В налоговом управлении, которым я руководила последние девять месяцев, мы уже летом начали это делать. Мы проанализировали самые емкие процессы и посмотрели, в какой мере каждый человек загружен. Сейчас методика примерно ясна — как оценивать каждый процесс, и при проведении анализа мы дойдем до каждого сотрудника.
Например, есть десять сотрудников, которые выполняют одну и ту же работу. Если в среднем нормальным является одно решение за десять минут, то возникает вопрос — почему кто-то делает это за одну минуту, а кто-то делает это за полчаса. Оценка по сути и должна выявить, почему так происходит, определить оценку эффективности. Следовательно, этот аудит эффективности покажет, что мы можем эффективизировать, и в то же время решить вопрос о благополучии и эмоциональной стабильности каждого конкретного работника… И зарплата в VID зависит от квалификации и того, что сделано.
И еще одно новшество, которое я бы хотела ввести, — речь идет о достигнутых результатах. Мы всегда говорим о достигнутых за год результатах. Мысль такова: для того, чтобы предотвратить выгорание работников, работник проходит оценку раз в квартал, если не раз в месяц. Если у нас есть конкретный процесс или конкретный проект, мы поэтапно анализируем, как мы движемся вперед. Таким образом, уменьшаются риски того, что кто-то из-за выгорания или по какой-то другой причине заболевает. Это действительно тяжелый вопрос. Моя цель — чтобы были довольны и наши клиенты, и наши работники. Если работник VID не будет доволен, то и общество тоже не будет довольно нами.
Мы также получали жалобы на условия работы в здании VID на улице Талеяс. Есть ли основания для этих жалоб?
У меня нет информации о том, чтобы кто-то сейчас жаловался на условия работы на ул. Талеяс, 1. Да, так было сначала, когда мы туда переехали в 2014 году. Произошла смена мышления через чисто практические вещи. Например, были указания о том, что не следует открывать окна, так как свежий воздух обеспечивает внутренняя климатическая система.
Сначала работникам было сложно привыкнуть. Наше здание действительно современное. Оно удобное, и жалоб от сотрудников не поступало. Мы регулярно проводим опросы сотрудников о том, как они себя чувствуют в здании, за своими письменными столами. Нередко тем, у кого есть какие-то физические показания, например, проблемы со спиной, предоставляются подъемные столы, за которыми можно работать стоя. Мы действительно очень заботимся о наших работниках, да и управляющий зданием много сделал для того, чтобы нам стало лучше.
Получают ли работники медицинскую страховку?
Да.
Вы будете бороться за повышение зарплат своим сотрудникам?
Это общий государственный вопрос. Госканцелярия летом 2022 года начала реформу зарплат работающих в госучреждениях и самоуправлениях. Это было сделано для того, чтобы существовал единый подход, и чтобы зарплаты работников с аналогичными функциями в разных учреждениях были выровнены. Целью также было приближение к уровню зарплат в бизнесе. Уже в 2023 году зарплата большинства сотрудников VID была увеличена.
Значит, у работников все-таки есть надежды на большую зарплату?
В прошлом году это почувствовали почти все, в этом году меньше. В прошлом году мы смогли увеличить уровень зарплат даже быстрее, чем в других учреждениях государственного управления.
Что бы вы хотели сказать налогоплательщикам, вашим многочисленным клиентам?
VID действительно думает о наших налогоплательщиках. Я всегда говорила, и это моя глубокая убежденность, что предприниматели и любое предприятие — это финансовое кровообращение нашей страны. Каждый из вас, если он контактировал с VID, знает, что мы действительно думаем о вас, мы вам помогаем. Моя главная задача — уменьшить в обществе эту напряженность и упреки в том, что VID плохая. Черные капли дегтя в бочке с медом — это отдельные уголовные процессы, которые испортили нашу репутацию.
Но мы очень стараемся стать лучше. Мы хотим услышать вас, услышать каждого налогоплательщика. Мы стараемся создать легкую, удобную среду для уплаты налогов, чтобы на уплату налогов вы тратили меньше времени, и чтобы все это было легче.
Может, это звучит иронично, но мы стараемся, чтобы платить налоги было приятно. Впрочем, это не ирония и не банальность. Мы платим налоги, чтобы мы могли жить в нашей стране, чтобы мы находились в безопасности, чтобы о нас заботились, чтобы у нас была медицинская страховка от государства, чтобы были средства для того, чтобы платить врачам, учителям, пожарным, полицейским и нашей армии. Для всего этого нужны налоги. Мы в VID поможем вам легко уплатить налоги.
