Убийство Павла Ребенокса можно раскрыть, если бы было желание и решимость провести тщательное расследование преступления, считает президент Латвийского общества юристов Айварс Боровковс. К такому же выводу приходишь, выслушав воспоминания партнера Павла Ребенокса Ингуса Баландинса о пережитом в момент преступления и в ходе расследования.
Павла Ребенокса убили в его доме в Лангстини в ночь на 20 сентября 2020 года. В нападении пострадал и его партнер Ингус Баландинс. Убийство произошло с применением грубой физической силы. Трое мужчин в масках ворвались в дом и напали в тот момент, когда Ребенокс и Баландинс пили чай на кухне.
Могла быть надежда на то, что Павел жив
Пострадавший во время нападении Ингус Баландинс, вспоминая ночь убийства, говорит, что он долго ожидал помощи. «"Скорая помощь" ехала по меньшей мере 20-30 минут. Я стоял на улице в мокрой одежде и просил оказать первую помощь Павлу, но никто из медиков не вышел из машины, они категорически отказались заходить в дом. Бригада "скорой помощи" простояла у дверей дома около 20 минут. Никто из медиков не заходил в дом, чтобы оказать неотложную помощь Павлу. А ведь еще могла быть надежда на то, что Павел жив... После приезда медиков прошло не менее 20 минут, и только тогда приехала полиция. Медики вошли в дом вместе с полицией и констатировали смерть Павла. Первым, кто меня допрашивал, был Андрей Созинов», — вспоминает Ингус Баландинс.
Как рассказал Ингус Баландинс, нападавшие были спортивного телосложения. Он допускает, что мужчины тренировались в каком-то виде спорта, например, в кикбоксинге. Они с Павлом также занимались кикбоксингом, но нападение было слишком неожиданным. Именно Ингус Баландинс запер дверь дома, но никому и в голову не пришло пойти и проверить, не взломаны ли двери выходящей во двор террасы. «Ты сидишь за столом с чаем, и вдруг забегают трое убийц в масках. При таком шоке невозможно сгруппироваться, чтобы защитить себя. Павла убили мгновенно. Меня ударили доской по голове, потом толкнули на пол и держали, пока двое били Павла. Все произошло моментально», — делится ужасными воспоминаниями пострадавший.
Цели убийства непонятны
Ингус Баландинс: «Мне трудно сказать, есть ли у убийства политический мотив. Я до сих пор не понял, какой была цель. До сих пор никто из Криминальной полиции или экспертов не попытался ответить на мои вопросы, чтобы понять, было ли это ограбление или заказное убийство. Армандс Рукс, начальник Госполиции, сказал, что полиция разрабатывает версию ограбления. Однако полиция до сих пор не может объяснить закономерности случившегося. Почему это нападение произошло так быстро? Почему Павла убили буквально за три минуты? Почему после убийства Павла меня спрашивали, где находится сейф? Жестокое убийство никак не связано с ограблением, которое расследует полиция. Если бы это было ограбление, его можно было бы совершить, пока мы были у Мартиньша Криекиса на праздновании дня рождения его сына. У нас не было сейфа, и все вещи (часы, деньги) находились в ящиках. Дом был взломан до нашего приезда. Пока нас не было дома, можно было вынести все что угодно. Почему нужно было ожидать, когда мы вернемся?
Те уроды, которые это сделали, могут ходить и радоваться, что до них никто никогда не докопается. Я был в полиции десятки раз. Там нечего делать! Полиция не в состоянии составить список того, что украдено, в денежном выражении! Я предоставил всю информацию. К сожалению, полиция ничего не делает! Мои часы Rolex полиция до сих пор (за два года) не включила в список украденных вещей.
Следователи меняются, и каждый новый следователь приходит, чтобы заново составить список похищенных вещей. При смене следователей материалы дела не передаются следующему следователю. Но черт с ними, с этими часами, пусть полиция, наконец-то, займется расследованием! Зачем полиция ищет часы, кому эти часы нужны? Полиция собирает информацию, пишет ужасно много бумаг, но до сих пор со стороны следователей не было никакой конкретики. Ни разу полиция не поинтересовалась, знаю ли я того или иного человека. Ноль!
Исходя из того, что полиция так поздно прибыла на место происшествия, и того, кто первым меня допрашивал, создается впечатление, что в это дело может быть вовлечена полиция, которая может быть «крышей» произошедшего. Полиция на месте собирала улики, но потом я не смог найти половину вещей. У меня нет списка вещей, которые они изъяли! Было очень много мешков с вещами, которые полиция вывезла из дома в качестве вещественных доказательств. Не могу сказать, что украдено или находится в полиции в качестве вещественных доказательств», — поделился болезненными переживаниями Ингус Баландинс.
«Убийцы предупреждали, что если я дам какое-нибудь интервью, они вернутся и убьют и меня. Я заметил повышенный интерес посторонних к моему дому, проводилась фото- и видеосъемка моей собственности. Место упокоения Павла также посещают незнакомые люди. И в этой связи полиция ничего не сделала, чтобы можно было чувствовать себя в безопасности и в своем доме, и в Латвии», — подчеркивает Баландинс.
Потерпевшего унижали во время допросов
На вопрос об угрозах, которые были высказаны Ребеноксу в 2019 году, Ингус Баландинс сразу же отвечает, что это не имеет никакого отношения к убийству: «Когда Павел работал на Olainfarm, к нему обратился человек из Kas Jauns, называть его имя не буду, но знаю, кто это, и потребовал сотрудничества: чтобы Павел финансировал рекламные статьи и так далее. Требовали сумму около 10 тысяч евро. Павел отказался от сотрудничества, после чего началась очерняющая нас кампания в журнале Kas Jauns. Черный пиар об экстравагантном образе жизни Павла. Это разошлось в интернете, и в одном из комментариев была высказана угроза. Мы обсудили эту ситуацию. У нас не было ни одного врага. На всякий случай Павел обратился в полицию и написал заявление о высказанных угрозах», — рассказал Ингус Баландинс.
Как отмечает Баландинс, в интернет-среде накопилось очень много недостоверной информации и полных глупостей. «Чтобы вы поняли! Совместная жизнь мужчин в Латвии не может быть юридически зарегистрирована. У меня с Павлом была нотариально заверенная генеральная доверенность. Павел мог распоряжаться моим имуществом, а я его. Генеральная доверенность имела силу до момента смерти, никто из нас не подумал внести пункт о том, что генеральная доверенность действует и после смерти, мы этого не предусмотрели. В связи с этим отец Павла стал наследником части наследства. Все вещи Павла, которые были мне дороги, мне пришлось выкупить у отца Павла. Хочу подчеркнуть, что в Латвии полиция является очень гомофобной. Такой, в частности, была первая следователь по делу. Во время допроса она занималась моббингом и боссингом. Она морально унижала меня на допросах! Это было ужасно!
Одно — это то, что мне пришлось пережить, а второе — это отношение полиции. Полиция забрала все компьютеры, и мне пришлось дать им пароли, чтобы они получили доступ к информации. Чтобы вы поняли, насколько гомофобным было отношение следователя, — в компьютерах была информация о нашей 13-летней совместной жизни. Там было все. Наши путешествия, совместная жизнь. Следователь одним взмахом руки отдала компьютер родителям Павла, так как они являются официальными наследниками. Я как супруг Павла малозначителен и для следователя, и для родителей Павла», — говорит Ингус Баландинс.
Дележ вещей и отношения
В настоящее время в связи с угрозами убить Ингуса Баландинса отцу Павла Ребенокса запрещено приближаться к Баландинсу. Отец считает, что в смерти Павла виноват Баландинс. «Смерть Павла — большой удар для меня, со стороны полиции — моббинг, а со стороны родителей — процесс раздела наследства. Я не думал, что нам придется что-то делить. У нас были теплые, хорошие отношения. После смерти Павла появилась жадность и корысть. Агрессия отца против меня является необоснованной. Это был выбор Павла, с кем вместе он живет. Другой вопрос — принимает это его отец или нет. Когда его отец напал на меня на рабочем месте, мне хотелось сказать ему: «Что ты плюешь в мой огород, посмотри на свой!». Посмотри на своего второго сына. У нас с Павлом не было такого стиля жизни, как у брата Павла. Мы его не афишировали», — рассказывает Ингус Баландинс. Он показывает фотографии, на которых брат Павла Ребенокса виден в весьма пикантных позах, и добавляет, что эти фотографии нельзя увидеть публично.
«Когда родители получили свидетельство о наследстве и увидели суммы, они захотели присвоить все. Его отец сразу же сказал мне: «Я тебе ничего не верну!» Я сказал, чтобы мне хотя бы продали те вещи, которые дороги мне как память о Павле. Отец хотел продать все, и так и сделал. И получилось, что все, что мы накопили за 13 лет совместной жизни, мне пришлось повторно выкупать — и свои вещи, и вещи Павла. Отношение родителей ко мне является очень оскорбительным», — высказывает свою боль Баландинс. И говорит, что с Павлом Ребеноксом они начали жить вместе после окончания юридического факультета Латвийского университета.
Ингус Баландинс говорит, что оплатил все расходы на похороны, родители не потратили ни цента. Когда Баландинс озвучил предложение принять участие в благоустройстве могилы, мать принесла деньги на установку памятника, потребовав расписку в их получении. Сумма, которую она принесла, — это примерно четверть того, что было вложено.
Если основательно работать, преступление будет раскрыто
Бывший следователь прокуратуры по особо важным делам, президент Латвийского общества юристов Айварс Боровковс ответ на вопрос о возможных версиях убийства Павла начинает со слов о работе полиции. «В настоящее время профессиональное расследование тяжких преступлений убито в корне. Я сознательно более 30 лет воздерживаюсь от обсуждения этой темы. Но раз за разом, столкнувшись с этим, понимаю, что организация работы, то, как сейчас работает следствие, — это катастрофа. С этой точки зрения раскрытие тяжких преступлений — это не закономерность, а случайное стечение обстоятельств.
Я всегда говорил, что об уровне преступности в той или иной стране можно судить только по одному показателю -— сколько убийств произошло в стране и каким является уровень их раскрываемости. Убийство Ребенокса до сих пор не раскрыто, а значит, работали очень плохо. Учитывая узнаваемость и бурную биографию Павла, версий много. Для следствия Olainfam — очень благодатная версия, а также многие другие рабочие версии. У нас были хорошие отношения, и, конечно, я тоже отреагировал на ситуацию, отметив, что это одно из преступлений, которые можно раскрыть при методичной и основательной работе. Все продвижение дела указывает на то, что работа была некачественной», — подчеркивает Айварс Боровковс.
На предположение о том, что убийство напоминает «стиль 90-х», Айварс Боровковс говорит, что это такое абстрактное обобщение на бытовом уровне. Боровковс толерантно наклоняет голову после вопроса о возможной связи убийства с сексуальной ориентацией Ребенокса и говорит: «Закончим эту тему французской поговоркой — ищите женщину!».
Имущественное состояние Ребенокса
«Подслушать разговоры и добиться признания подозреваемых недостаточно. Это уровень 30-х годов прошлого века. Это не так, что признание является матерью доказательств. С одной стороны, сведения о государственных должностных лицах и лицах, связанных с политикой, являются публичным и весьма вкусным чтением для общества. С другой стороны, может ли лицо, содержимое кошелька которого выставлено на всеобщее обозрение, чувствовать себя в безопасности?» — спрашивает Айварс Боровковс.
2 апреля 2020 года агентство LETA опубликовало информацию, которая и могла быть лакомым призывом для убийц. Это была информация об имущественном положении Павла Ребенокса. Всего за 2019 год Ребенокс заработал 410 760 евро, в том числе в качестве дивидендов от Verdorff он получил 200 000 евро. За работу присяжного адвоката Павел Ребенокс получил 89 000 евро, на посту председателя совета Olainfarm заработал 86 363 евро, а в Управлении Рижского свободного порта 34 360 евро. 1023 евро Ребенокс получил за работу в совете Latvenergo. Наличными Павел Ребенокс накопил 50 000 евро и 5000 долларов США. В начале года, когда Павел Ребенокс подавал декларацию государственного должностного лица, он задекларировал накопления наличными на сумму 182 347 евро и 7000 долларов США. Безналичными накопления составили 171 365 евро, в том числе 100 260 евро в Luminor Bank, 50 240 евро в банке Citadele, а 20 865 евро в Swedbank.
