Ольга Шепицкая-Слапьюма вернулась в профессию благодаря исторической драме Marijas klusums («Молчание Марии»). Во время съемок она мерзла в заброшенной тюрьме, боролась с приступом клаустрофобии в карцере, ночью снималась на карьере в сцене расстрела… Kontekst.lv поговорил с актрисой об этой роли.
События фильма режиссера Дависа Симаниса охватывают последние годы жизни актрисы, звезды экрана Марии Лейко (1887-1938), вместе с труппой латышского театра «Скатуве» ставшей жертвой сталинских репрессий в 30-е годы прошлого века. И если поначалу приехавшая из Германии в СССР героиня Ольги Шепицкой-Слапьюмы блещет на экране в дорогих мехах и шелковых платьях, то в финальных эпизодах предстает в рваном свитере и с синяками. Мария Лейко потеряла все, была изранена, но — не сломлена.
Актриса Ольга Шепицкая-Слапьюма начинала свою карьеру еще в Рижском ТЮЗе, играла в труппе нынешнего театра Михаила Чехова и вместе с Алексом Дубасом вела популярную программу «Розыгрыши» на радио SWH+. Снималась в фильмах Евгения Пашкевича «Гольфстрим под айсбергом» (2011 г.), «Дни человека» (1989 г.) и других картинах.
Главную роль в исторической драме «Молчание Марии» Ольга получила после длительной паузы в профессии. Все произошло неожиданно и стремительно — как в кино. А дальше был триумф фильма на Берлинском кинофестивале и приз экуменического жюри. Недавно фильм «Молчание Марии» вышел и на латвийские экраны.
Ольга, в последнее время вы не работали по профессии. Чем вы занимались до «Молчания Марии»?
Саморазвитием и рисованием, а еще занялась игрой в гольф, но все это было замещением актерской профессии. Конечно, полезно читать хорошие книги и смотреть хорошие спектакли, наполнять себя, чтобы не отстать от времени. Но иногда накатывала страшная тоска, что я не занимаюсь своим делом.
Как вы получили роль Марии Лейко?
Я много думала о том, с чем сегодня можно выйти к людям. Была переполнена чувствами и эмоциями, и мне хотелось «отдать» их через какой-то материал. И вдруг, в один ужасный день, когда я в слезах гуляла по парку после смерти собаки и не могла найти утешения, раздался звонок. И я поняла — вот этот проект, который остановит мою нескончаемую боль.
Я помчалась домой, вытерла слезы и сделала макияж. Мы созвонились с режиссером Дависом Симанисом по видеосвязи. Через два дня меня пригласили на пробы. Я отправилась на них, ни на что особо не надеясь. Думала, что как всегда откажут: «Извините, но в этот раз сыграет другая актриса». Но меня утвердили на роль.
Почему же откажут «как всегда»?
Еще в студенчестве я усвоила, что актерская профессия очень жестокая — сегодня ты нужна всем, а завтра — никому. С отказами мы сталкиваемся всю свою жизнь. Это часть актерской профессии.
Сложно вернуться в профессию после длительной паузы?
Я была готова к этой роли, как упавший с дерева фрукт — пребывала в хорошей форме. И ликовала, что наконец дождалась большого проекта. Я всегда помню слова моего преподавателя Адольфа Шапиро: «Вы никогда не знаете, когда вам позвонят».
Мы искали образ, костюмы и грим для роли Марии Лейко. А я читала все, что могла найти про свою героиню. Больше всего информации почерпнула в биографической книге «Звезда опавших листьев», написанной писателем Борисом Миловзоровым. Например, про то, что Мария Лейко изучала в Императорской академии не только драматическое искусство, но и танцы.
В те годы в топе была пантомима. И я предложила Давису Симанису эпизод — пусть моя героиня станцует! Мне очень нравится экспрессионизм в танце, я обожаю Пину Бауш и Михаила Барышникова. Я подготовила танец и показала съемочной группе. Эта идея всем понравилась.
Что стало самым сложным в работе над ролью Марии Лейко?
Сыграть актрису, достигшую таких высот и работавшую с великими режиссерами в Германии — это огромная ответственность. Давис позволил мне идти за своими чувствами. Главное было не переиграть. Нужно было поддерживать правильный градус существования в кадре.
В фильме хватает жутких сцен. Какие эпизоды потребовали от вас наибольших душевных сил?
Эпизоды в застенках НКВД, которые мы снимали во время страшных морозов в заброшенной мужской тюрьме Браса [в тот момент она была закрыта. — Прим. авт.]. Тогда все болели. Врачи рекомендовали мне отлежаться, а я им в ответ: «Вы лучше скажите, какое лекарство принять, чтобы завтра быть на ногах на съемочной площадке?».
Нагреть помещения было невозможно, обо мне все заботились - в перерывах кутали и поили горячим чаем. Но во время съемок вся группа была в пальто и куртках, а я дрожала в одном белье. Холод, кашель, зуб на зуб не попадал. Пожалуй, самым эмоционально тяжелым для меня стал эпизод, когда мою героиню заключают в карцер. Маленький, тесный, холодный. Я себя подбадривала так: «Мария это пережила, а тебе надо только сыграть!»
Ну и, конечно, тяжело далась расстрельная сцена на Бутовском полигоне. Почему в этом эпизоде горят костры? Потому что после расстрела тела собирали экскаватором и сжигали на месте. Страшно такое осознавать и пропускать через себя. Снимали на карьере ночью - режиссер Давис Симанис добился в кадре исторической достоверности. Мне очень понравится творческий метод Дависа Симаниса — на грани художественного и документального кино.
Режиссер Давис Симанис считает, что фильм «Молчание Марии» учит распознавать зло во всех его проявлениях. А какой месседж видится вам?
Для меня этот фильм о беспомощности человека в жерновах судьбы. Как страшно лишиться возможности совершать выбор и осознать, что твоя жизнь от тебя уже не зависит. И о жестокости. Единожды переступив нравственную черту, человек способен на многое и дальше уже не ведает что творит.
На премьеру в Ригу приехал ваш учитель - режиссер Адольф Шапиро. Как он оценил вашу роль?
Сказал, что смотрел фильм не как режиссер, а как зритель, его увлекло происходящее на экране. Мою игру он назвал убедительной — для меня это сильная оценка.
О чем вы теперь мечтаете?
Как сказал Давис Симанис — нам нужна плохая погода! Чтобы зрители шли в кино на наш фильм.
