Высшие должностные лица почти всех государств прибыли и выступили на Всемирном латышском форуме экономики и инноваций в Риге, что ставит это мероприятие в ряд важных событий не только конкретного дня, но и всего года.
Поверим утверждениям латвийского министра иностранных дел и уже юридически утвержденного президента Латвии Эдгарса Ринкевичса, что Всемирный латышский форум экономики и инноваций уже выдержал проверку временем. В этом году уже в десятый раз государство позаботилось о том, чтобы предприниматели из Латвии встретились с зарубежными коллегами латышского происхождения. В течение этих лет форум проходил в Риге, Валмиере, Мельбурне, а также два года собирался в удаленном режиме. От форума отпочковалась бизнес-конференция Spotlight Latvia, которую раз в год в Америке проводит Торговая палата США.
Эдгарс Ринкевичс признался — вначале были предположения, что форум окажется неудачным проектом, о котором все забудут через пару встреч, а большинство участников посчитают его пустой тратой времени с множеством чашек кофе и обедом за счет организаторов. Но этого не произошло. Предприниматели смогли воспользоваться встречами, чтобы вместе находить новые бизнес-идеи и создавать партнерские группы для их реализации. В этом году на форум в Ригу прибыли предприниматели из 25 стран, все они родом из Латвии или как-то иначе связаны с Латвией.
Говорить на латышском было привилегией
Мероприятие проходило на английском языке с некоторыми исключениями. По-латышски к участникам форума обратились президент Латвии Эгилс Левитс и будущий президент Эдгарс Ринкевичс. Из восьми панельных дискуссий одна прошла на латышском языке, о чем участников специально предупредили. Председатель Объединения свободных латышей мира Петерис Блумбергс в своей речи по-латышски произнес четыре слова, связанные с Украиной и украинцами, как «они сражаются за нас».
Статус мероприятия поддержали своим присутствием высшие должностные лица государства. Наряду с уже упомянутыми Эгилсом Левитсом и Эдгарсом Ринкевичсом присутствовал премьер-министр Кришьянис Кариньш и провел свои последние часы в должности председателя Рижской думы Мартиньш Стакис. Не хватало только председателя Сейма Эдвардса Смилтенса. Хорошо, что так — потому что не выстроилась длинная очередь, про которую, начиная с себя, иронизировал Эдгарс Ринкевичс, о том что «все уже сказано, но еще не все это сказали». То есть всем по очереди надо сказать одно и то же — сейчас мы точно разовьем, реформируем, достигнем…
С реформой на устах
Эгилс Левитс начал с того, что Латвия — островок безопасности в Европе и даже больше, если сравнивать в мировом масштабе. Осталось только позаботиться, чтобы мир об этом узнал, и инвестиции потекут в Латвию рекой. В какой бы степени Кариньш ни соглашался относительно безопасности Латвии, придется учитывать его предупреждение не путать стабильность со стагнацией. Левитс развитие связал с вложениями в «зеленую экономику», а Кариньш — с военной промышленностью.
Как и на любом подобном мероприятии, много говорилось о людских ресурсах, или, как сейчас модно говорить, о человеческом капитале (Левитсу эти слова не нравятся) и образовании. Кариньш обещал «дореформировать» образование, укрепив востребованные у предпринимателей учебные предметы STEM (от английского Science, Technology, Engineering and Mathematics). Как пример истории успеха он приводил реформу самоуправлений, или территориально-административную реформу, которую готов повторить в образовании или где угодно еще. Он прав в том, что оставшиеся в Латвии 1,8 миллиона жителей (при условии, что никаких двух миллионов здесь нет) не могут содержать ранее рассчитанные на три миллиона человек и по большей части так же и построенные сети дорог и разных учреждений, но из этого не следует, что уровень образования автоматически поднимется пропорционально числу закрытых школ.
Мы возьмем или нас возьмут?
Внимание к проблеме депопуляции в Латвии привлекло то, что единственная панельная дискуссия на латышском языке была посвящена возможности стабилизировать количество жителей с помощью реэмиграци. Об опыте своего самоуправления по привлечению реэмигрантов рассказывали мэры Лиепаи и Цесиса Гунарс Ансиньш и Янис Розенбергс. Общий настрой в среде эмигрантов (точнее, в той малой части эмигрантов, что дается в руки исследователей и других представителей Латвии) отлично изучила директор Центра по исследованию диаспоры и миграции Латвийского университета Инта Миериня. Государственную поддержку реэмиграции обещал директор департамента по долгосрочному государственному планированию Министерства по защите среды и регионального развития Райвис Бремшмитс. Модератор дискуссии Кристине Берзиня делилась своим опытом, как, проживая в Вашингтоне, за детский сад приходилось платить 2-3 тысячи долларов в месяц. Участники дискуссии с помощью разных данных, с которыми каждый из них работал, могли подтвердить, что Латвия из страны эмигрантов стала с точки зрения миграции нейтральной страной. И это было еще до наплыва украинцев. Иначе говоря, Латвия действительно безопаснее не только в военно-криминальном, но и в социально-психологическом значении, чем многие места в мире. Поэтому из ближних и дальних мест люди пытаются в Латвию пробраться.
В идеальном случае приезжими могли бы быть те, кто в свое время из Латвии уехал и чье возвращение объявлено государственной политикой. Однако участники дискуссии отметили, что на уровне человеческого общения не все так гладко. И у тех, кто остался, и у тех, кто уехал, накопилось много взаимных обвинений — о том, что одни дезертиры, а вторые виноваты в том, что кому-то пришлось покинуть родину.
Просто в лучшем случае, на что указал Бремшмитс, Латвия может заменить уехавших чужестранцами, которые хотя бы в начале ничего плохого про Латвию не думают, но не по количеству, а по качеству: будем спрашивать с мигрантов высшее образование и большее усердие, чем могли бы получить от уехавших.
Вопрос, хватит ли у Латвии сил диктовать свои условия миру — или близится миг, когда придется хватать первого встречного, чтобы хотя бы формально считалось, что в Латвии хватит людей для уже проведенных и еще только намеченных Кариньшем реформ, в том числе и содержания инфраструктуры, оставшейся после ликвидации школ, больниц и вообще жилых мест.
