В беседе с бывшим следователем Службы госдоходов (СГД) Инитой Луре мы выясняли, действительно ли высокопоставленные государственные должностные лица лгут, в чем проявляется эта ложь, что происходит внутри СГД и кому интересно придумывать уголовные дела против известных в обществе людей.
Из слов генерального прокурора Юриса Стуканса и генерального директора СГД Иевы Яунземе следует, что в связи с так называемым уголовным делом Лато Лапсы не проводилось никаких расширенных собраний или встреч с генпрокурором и генеральным директором СГД, и следователь СГД не должна была отчитываться перед руководителям этих учреждений. Это действительно так?
В Службе госдоходов существует неписаный закон: если начат уголовный процесс против публично известных людей или крупных предприятий, то об этом нужно проинформировать гендиректора СГД и генпрокурора. Эта информация гендиректору СГД и генпрокурору обычно передается через руководство, но в особых случаях отчитываться должен сам следователь, как это было в моем случае. Так как Лато Лапса — известный в обществе публицист, то этот уголовный процесс, возможно, интересовал нескольких высокопоставленных должностных лиц. Этот уголовный процесс считался особым, поэтому мне пришлось встречаться лично и с генеральным директором СГД, и с генеральным прокурором и представлять суть начатого уголовного процесса — какие лица вовлечены в этот процесс, какие следственные действия планируются. Таким образом, косвенно было получено согласие генпрокурора на проведение следственных действий.
Речь шла об уголовном процессе против Лато Лапсы и его брата?
Уголовный процесс был начат по факту возможного уклонения юридического лица от уплаты налогов. Моя задача состояла в том, чтобы, используя уголовный процесс, найти формальные правовые основания для проверки нескольких лиц. Фактически целью уголовного процесса было не расследование возможного уклонения юридических лиц от уплаты налогов, а проверка и выяснение того, нет ли в распоряжении интересующих лиц какой-либо компрометирующей информации о высокопоставленных должностных лицах Латвии.
Из публично прозвучавшей информации можно сделать вывод, что для того, чтобы начать уголовное преследование, была использована какая-то часть уголовного процесса против Эндо Лапсы, но не против того предприятия, в связи с которым был начат уголовный процесс. Это косвенно указывает на то, что расследование ведется в отношении лиц, к которым был проявлен особый интерес, а не расследуется преступление, по которому был начат уголовный процесс.
Мне непонятно, почему гендиректор СГД и генпрокурор неоднократно публично заявляли, что часть уголовного процесса направлена в прокуратуру, но при этом не говорили о том, что это направленное дело не связано с Лато Лапсой и Юргисом Лиепниексом. Следует пояснить, что суть заказного дела проявляется не в том, что необоснованно возбуждается уголовный процесс, а в том, что в рамках начатого правового уголовного процесса не расследуется основное преступление, а с использованием формальных причин ведется расследование в отношении интересующих заказчика лиц.
Генеральный прокуров Юрис Стуканс не помнит, чтобы вы приходили в генпрокуратуру отчитываться об уголовном деле Лато Лапсы. Вы отчитывались в генпрокуратуре об этом уголовном деле?
Конечно, я была у генерального прокурора в связи с этим делом. Как отметил в своем интервью мой бывший начальник Интарс Шталбергс, у некоторых наступила амнезия. Господин Стуканс как квалифицированный юрист предпочел не помнить, таким образом не подтверждая и не отрицая встречу. Как я говорила ранее, когда я шла на встречу к генпрокурору, меня попросили подготовить презентацию, которая и была представлена господину Стукансу.
Кто давал указания посещать собрания?
Отчеты по этому уголовному процессу происходили регулярно. Отчеты происходили на организованных собраниях с участием надзирающего прокурора Андриса Алексеева, в отдельных случаях — с участием представителей генпрокуратуры, старшего прокурора, вышестоящего прокурора Гайтиса Криевиньша, руководства Управления налоговой и таможенной полиции (NMPP), в том числе заместителя директора NMPP Кристине Прусаки-Бринкмане. Несмотря на то, что моим непосредственным руководителем был Интарс Шталбергс, в этом уголовном процессе указания мне давала именно Кристине Прусака-Бринкмане. Она и сообщала мне о запланированных собраниях.
Как проходили эти собрания?
Атмосфера на этих собраниях обычно была напряженной, говорили на повышенных тонах, мне косвенно пытались указывать, что я должна делать.
Можете ли вы доказать, что участвовали в этих собраниях и отчитывались о проделанной работе?
О собраниях меня информировала Прусака-Бринкмане, посылая сообщения в WhatsApp или на рабочую электронную почту. В качестве примера могу предъявить часть переписки в WhatsApp.
То, что я была у Стуканса, подтверждает и подготовленная мною презентация, которая впоследствии стала причиной для начала дисциплинарного дела и освобождения меня от должности. Дисциплинарное дело против меня было заведено 10 марта 2022 года на основании решения госпожи Яунземе, этим решением я была освобождена от должности.
Госпожа Яунземе неоднократно отмечала, что я начала говорить об этих фактах только после освобождения из-под стражи, но это не соответствует действительности, поскольку еще в мае 2022 года на заседаниях по рассмотрению дисциплинарного дела я неоднократно давала разъяснения о том, что это была за презентация, для кого она была подготовлена и когда была представлена. Когда госпожа Яунземе принимала решение о моем освобождении от должности, все вышеперечисленное было ей известно. Из слов госпожи Яунземе следует, что она ничего не знает о решении, которое она сама приняла в августе 2022 года. Примечательно, но это в стиле госпожи Яунземе — ничего не знать, именно это и отражают сейчас публичные высказывания госпожи Яунземе о том, что происходит в СГД.
Госпожа Яунземе в очередной раз противоречит сама себе. В интервью, которое давали и госпожа Яунземе, и господин Стуканс, оба они отмечают, что если бы я предоставила им информацию, содержавшуюся в презентации, то это не было бы разглашением тайны следствия. Но меня уволили именно за подготовленную для господина Стуканса презентацию, указав, что я разгласила информацию, которая является тайной следствия.
В чем еще проявилась ложь чиновников?
Журналист Янис Домбурс задал господину Стукансу вопрос, почему Служба госбезопасности прекратила дело, почему ничего не происходит в связи с направленным в правоохранительные органы заявлением. Господин Стуканс ответил: да, мы такое заявление получили, но поскольку в заявлении было сказано, что я в этой группе являюсь участницей или организатором, то он переслал это заявление в Службу госбезопасности. Домбурс спросил: прошло два месяца, и каков же результат? Господин Стуканс ответил, что не может об этом говорить, потому что тогда получится, что он интересуется этим процессом и кто-то может сказать, что господин Стуканс хочет на кого-то повлиять. А потом вдруг господин Стуканс отвечает: ну ладно, я у них завтра спрошу. Интересно: в какой-то момент он не может интересоваться, а в другой момент уже может интересоваться. Потом он вдруг вспомнил, что все-таки встречался с госпожой Яунземе.
Следует отметить, что господин Стуканс в своем интервью не постеснялся сказать, что для получения желаемого результата он неоднократно менял надзирающих прокуроров по делу. Лучше всего господина Стуканса и его отношение характеризуют его высказывания о решениях Европейского суда по правам человека — он с усмешкой заметил, что не стоит опасаться этих решений: государство заплатит несколько тысяч в качестве компенсации, и на этом все закончится. Интервью, которые господин Стуканс давал в течение последних месяцев, также показывают его циничное отношение. Сначала он в интервью журналу Ieva попытался свалить вину на адвоката, но когда его высказывания были осуждены обществом и в том числе президентом и Советом присяжных адвокатов, он устроил пресс-конференцию, на которой безуспешно пытался преподнести ситуацию таким образом — все виноваты, так как неправильно его поняли.
Генеральный прокурор 19 апреля этого года в передаче Латвийского телевидения дал понять, что вы и Интс Шталбергс можете говорить что угодно, но общество не должно этому верить, так как вы оба обвиняемые.
Тут я снова могу утверждать, что господин Стуканс в очередной раз солгал, так как 19 апреля у меня не было статуса обвиняемой. В своих высказываниях господин Стуканс дает понять, что я виновна и меня приговорят к суровому наказанию. Не идет ли здесь речь о влиянии на прокурора и даже на суд со стороны господина Стуканса? Он говорит — надеюсь, что будет суровое и справедливое наказание. Но ведь это же прямое послание прокурору и судье. Не является ли это прямым вмешательством в рассмотрение дела? Даже находясь на телевидении, господин Стуканс не стесняется указывать обществу во что верить, а во что нет. Такое отношение со стороны должностного лица вообще допустимо?
Стуканс устанавливал сроки?
Да, генпрокурор указал, что «дело Лато Лапсы» должно быть на столе в прокуратуре до конца 2022 года.
Ваши высказывания сейчас проверяет Служба госбезопасности. Вам известны новости из Службы госбезопасности?
Публично прозвучала информация, что Служба государственной безопасности приняла решение не начинать уголовный процесс. Меня не приглашали в Службу государственной безопасности давать показания. Мне неизвестно, приглашали ли других причастных должностных лиц для дачи показаний
Гендиректор Службы госдоходов Иева Яунземе на Латвийском телевидении заявила, что вы были «токсичным работником». Почему вас так назвали?
Я считаю, что причина заключается в том, что я позволила себе рассказать обществу, что фактически происходит в Службе госдоходов и какое место во всем этом занимает госпожа Яунземе со «своей командой».
Почему, на ваш взгляд, уволилась Кристине Прусака-Бринкмане?
И здесь госпожа Яунземе солгала, сказав, что Прусака-Бринкмане прекратила трудовые отношения со Службой госдоходов, так как у нее есть возможности для карьерного роста. Насколько мне известно, Прусака-Бринкмане сейчас без работы. Допускаю, что настоящая причина того, почему Прусака-Бринкмане прекратила трудовые отношения со Службой госдоходов, — это желание избежать пятна в биографии, особенно учитывая, что трудовые отношения с СГД Прусака-Бринкмане прервала сразу после моего первого интервью. Отношение Прусаки-Бринкмане и других высокопоставленных должностных лиц к Лато Лапсе (допускаю, что и к любому другому обычному жителю Латвии) очень хорошо характеризует такое послание от Прусаки-Бринкмане мне на WhatsApp с фото из Facebook.
