Латвийский национальный театр занимает особое место в истории латышской нации. Уже само название театра налагает определенные обязанности. А если еще вспомнить, что именно на сцене этого театра 18 ноября 1918 года было провозглашено Латвийское государство, то любые вопросы о месте Национального театра в культурно-политическом пространстве Латвии становятся излишними.
В этом году незадолго до начала нового сезона в Национальном театре произошел скандал. Часть художественного руководства театра категорически не приняла назначенного министерством культуры нового директора Мариса Витолса и ушла из театра. Это прежний художественный руководитель, режиссер Элмарс Сеньковс и его команда — главный художник (сценограф) и режиссер Рейнис Сухановс, заведующий музыкальной частью, композитор Эдгарс Макенс и художник по движениям (хореограф) Элина Гединя.
Что происходит в театре? Сначала несколько конспирологических теорий, которые я как принципиальный отрицатель конспирологического мировоззрения не считаю важными, но все же изложу — для полноты картины.
В основе всего — интересы бизнеса. Поскольку планируется строительство пристройки к зданию театра (на территории нынешних теннисных кортов), и стоимость проекта составляет не менее 50 миллионов евро, то на должность директора поставлен человек, прекрасно знающий правила игры. Когда-то он был верным человеком канонизированного «олигарха» Андриса Шкеле, некоторые источники даже называли его «кассиром» Шкеле. Важно и то, что после падения Шкеле с политических высот Витолс не предал своего патрона как кое-кто другой, а был верен до конца. Значит, он и сейчас не подведет.
Может возникнуть вопрос — а где конспирация? Разве Витолс не известен как верный человек Шкеле? Разве не планируется многомиллионная пристройка вместо теннисных кортов? Да, да и еще раз да. Но какое отношение к теннисным кортам и пристройке имеет художественное руководство театром? Что сценограф Сухановс или музыкант Макенс имеют против строительства этой пристройки? Какая им разница, если на строительстве кто-то нагреет руки?
Если бы главной задачей Витолса было обеспечить доступ «нужных» людей к деньгам, выделенным на проект пристройки, то ему следовало бы уделять художественному аспекту как можно меньше внимания. Пусть Сеньковс со своей командой делает театр, какой хочет, а я буду тихонечко возиться в своем огородике — на теннисных кортах с зарытыми там миллионами.
Конечно, может быть, что и Сеньковс, и его команда в какой-то момент включились в этот проект, и все разговоры о художественной независимости, свободе и так далее — это лишь дымовая завеса. Может быть, но на такую заинтересованность команды Сеньковса нигде нет и намека. Нет ни малейших сомнений в том, что если бы команда Сеньковса была действительно связана с миллионами на пристройку, то эту информацию где-нибудь да слили бы.
Так что теория с пристройкой театра выглядит убедительно, но не выдерживает оценки на предмет логических причинно-следственных связей. При этом она не исключает связи назначения Витолса с этим проектом, но мы говорим только о художественном аспекте происходящего.
Другая конспирологическая теория такова: после эпидемии ковида число театральных зрителей не вернулось на тот уровень, который был до пандемии. И не вернется. Театры ожидают трудные времена. Уже сейчас залы во многих театрах на Западе остаются полупустыми, и нет оснований надеяться на всплеск популярности этого жанра. Скорее наоборот. Зрителей будет становиться все меньше, поэтому конкуренция обостряется.
Так вот, чтобы справиться с конкурентом — Национальным театром, представители других театров/лоббисты в комиссии по отбору персонала министерства культуры специально поддержали кандидатуру Витолса. Чтобы навредить. Зная Витолса, они могли предвидеть дальнейший сценарий развития событий. Иными словами, это были сознательные злонамеренные действия по отношению к одному конкретному рижскому театру.
Эта версия, конечно, имеет право на существование, но я даже не хочу ее обсуждать. Это уже «логика» конспирологии низшего уровня: все, что мне не нравится в этом мире, инспирировано некими мистическими, неназванными злыми силами. За всеми неприятностями стоят «плохие». Без какой-либо конкретики.
В чем, на мой взгляд, заключается самая правдоподобная причина происходящего? Все члены команды Сеньковса — друзья, единомышленники, люди одного поколения. Их уход из театра можно понять. Они хотели под руководством Сеньковса создать свой театр, по своему «образу и подобию». Повторить то, что в 90-е годы прошлого века сделал Алвис Херманис с Новым Рижским театром. И это можно понять. Было бы странно, если бы артисты хотели создавать свой театр по указанию кого-то другого сверху.
Это общепринятая мировая практика, что лучшие театры, созданные талантливыми или даже гениальными режиссерами, наряду с официальными названиями носят имена этих режиссеров. Был театр Любимова, театр Някрошюса, в Латвии таким является Новый Рижский театр, который Херманис создал с нуля. И поэтому само собой разумеется, что если мы говорим о Новом Рижском театре, то мы имеем в виду театр Херманиса.
Глупо требовать от артистов ограничить свои амбиции. Амбиции Сеньковса и его команды такие, какими они должны быть в его возрасте (38 лет) — самые высокие. И вполне логично его желание — чтобы Национальный театр ассоциировали с именем Сеньковса. Как в то время, когда он появился на свет, этот театр ассоциировали с именем Алфредса Яунушанса.
Сеньковсу удалось собрать в Национальном театре команду единомышленников, перед ним открылись широкие возможности воплотить в жизнь свои творческие мечты. К сожалению, жизнь, как бы банально это ни звучало, — это не сад, в котором цветут одни только розы. И не все мечты, особенно если они очень амбициозные, удается реализовать. Всегда возникают различные обстоятельства и препятствия, которые тормозят продвижение вперед.
С предыдущим директором Национального театра Янисом Вимбой у Сеньковса была договоренность о том, что режиссеру предоставляется полная свобода творчества. Ставь какие хочешь спектакли, как хочешь, с какими хочешь актерами. Новый директор театра Витолс с этой установкой концептуально согласился, но сократил свободу творчества — с абсолютной до 95%. Эту конкретную цифру назвал сам Сеньковс, который как амбициозный максималист не был готов согласиться с таким ограничением. Свобода или есть, или нет. Если мне дают не 100% свободы, а только 95%, я ухожу.
Самооценку творческих людей нельзя не брать в расчет. Сеньковс от недостатка самооценки явно не страдает. Но, кроме самооценки, есть еще один немаловажный фактор. Может быть, даже самый важный. Это соразмерение масштаба своей мечты с реальными возможностями. Почти каждый творческий человек на каком-то этапе своего развития видит себя гением, однако рано или поздно реальность жизни ставит его на место. Это касается и музыкантов, и артистов, и писателей, и актеров, в том числе и режиссеров. Действительно известных, гениальных режиссеров не так уж и много. Вернее, их очень мало среди тысяч режиссеров.
Реальность жестока. Гениальный режиссер — редкое исключение, а не каждый второй. В связи с этим возникает крайне неприятный вопрос, который обычно стараются не задавать, поскольку артисты чаще всего чрезмерно чувствительны и даже нетерпимы к критике. Достаточно ли гениален Сеньковс, чтобы дать ему полную свободу действий в одном из главных театров Латвии?
В современном мире, главный лейтмотив которого — только бы никого не задеть и не обидеть, — обсуждать чью-то гениальность или даже талант считается делом крайне неделикатным. И поэтому мы не будем обсуждать художественные таланты Сеньковса, его творческие успехи и неудачи. Каждый сам может посмотреть спектакли, поставленные Сеньковсом, и оценить, насколько они являются выдающимися.
Также оставим возможность каждому самому решить, состояла ли цель комиссии, созданной министерством культуры, в том, чтобы специально «подрезать» крылья Сеньковсу или все-таки обеспечить одному из главных театров страны разумное управление. Каким бы ни был политический фон, Витолс — известный на международном уровне коллекционер искусства, знаток культуры, и он набрал самое большое количество баллов в открытом конкурсе. Это, конечно, не исключает негативного отношения отдельных членов комиссии лично к Сеньковсу, но вряд ли комиссия в целом питала какую-то особую ненависть к этому конкретному режиссеру.
Сеньковса из Национального театра никто не выгонял. Он ушел сам, не согласившись с условиями работы, предложенными ему новым директором театра. Нет сомнений, что Сеньковс со своей командой единомышленников докажет, кто в итоге был прав — они или представители созданной министерством культуры комиссии и выдвинутый этой комиссией директор Национального театра. Время все расставит по своим местам и покажет — кто есть кто.
