Проблема моббинга в школах растет как снежный ком и требует незамедлительного поиска решения. Развитию моббинга как опасного тренда способствует расслоение общества, отсутствие эмпатии и равнодушие, ведь школьная жизнь — это, безусловно, отражение общества.
Полуторагодовалый период удаленного обучения стал одним из самых тяжелых испытаний всех времен: с одобренной государством формой насилия над школьниками — жизнью в изоляции. Если у учеников младших классов из-за этой замкнутости часто возникало инфантильное чувство заброшенности и неполноценности, которое потом с переменным успехом частично удавалось компенсировать, то для подростков отсутствие общения со сверстниками и утрата возможностей для самоутверждения стали гораздо более сильным деструктивным ударом, влияние которого на дальнейшую жизнь сейчас даже невозможно прогнозировать.
Жизнь детей в первые месяцы после возвращения в школу — в период восстановления и конструирования новых отношений друг с другом — без преувеличения можно охарактеризовать как послешоковое состояние: хаос, стресс и растерянность. Это, конечно, внесло свои деформирующие изменения и в модель отношений родители — школьники — учителя.
В новых условиях запоздавшая потребность в самоутверждении чаще, чем раньше, приобретает насильственные формы: оскорбления (которые обычно вызывают ответную реакцию), настраивание против кого-то, негативные комментарии, насмешки, игнорирование, угрозы, физические оскорбления и так далее. Часто используются интернет-ресурсы и создание групп единомышленников для травли кого-то другого.
Реакции пострадавших от моббинга столь же различны, как и виды насилия. Дети и подростки, в отличие от взрослых, часто не знают, как себя вести (особенно если это их первый негативный опыт), поэтому их реакция может быть и пренебрежительной, и примирительной, и противодействующей или агрессивной, и нигилистической. Нигилизм возникает тогда, когда все вышеперечисленные возможности сопротивления (защиты) кажутся неэффективными.
В большинстве случаев моббинг является длительным процессом, и методы воздействия становятся все более и более рафинированными, чтобы вызывать все более сильный страх и другие негативные эмоции, что существенно влияет на самочувствие жертвы и ее желание учиться. Если ребенок скрывает происходящее, то взрослые (родители и учителя) чаще всего начинают реагировать на ситуацию только тогда, когда они замечают эти явно негативные изменения.
Но не всегда после этого следуют соответствующие конкретные действия. Учителя, классные руководители, персонал поддержки (школьный психолог, социальный педагог) и руководители методической работы школы ради спокойствия иногда могут не замечать (не хотят? нет времени?) неблагоприятные изменения в отношениях учащихся. Они не стараются вдумчиво оценить эти перемены и изменить курс воспитания (не говоря уже о разработке новой, соответствующей актуальной ситуации стратегии). Учителя старшего поколения во время учебы в вузах не изучали рекомендации о том, что делать в случаях деформированного общения, как решать конфликты. Хорошо, если посчастливилось что-то узнать на тематических курсах и семинарах. Учителя пополняют свои знания и навыки всю жизнь.
Поэтому вряд ли те будущие педагоги, которым в этом учебном году предоставлена возможность получить квалификацию учителя за несколько месяцев обучения, будут профессионально компетентны в решении накопившихся проблем в отношениях между учениками (может быть, я ошибаюсь).
Нехватка времени — это то, что больше всего мешает учителям полноценно выполнять свою работу. Именно нехватка времени не дает возможности пообщаться с каждым школьником, выслушать его или просто поговорить. Важно умение слушать и задавать вопросы, подбадривать, не просто критиковать, а находить компромисс. Ведь все это придает школьнику решимости, чтобы рассказать учителю и о своих успехах и надеждах, и о своей боли — если его кто-то обидел. И у родителей зачастую не хватает времени, чтобы поговорить с ребенком именно в те минуты, когда ему особенно хочется быть услышанным, получить похвалу или совет, выплакаться, порадоваться улыбке и уверенности в том, что его любят. Любящие родители должны поддерживать своего ребенка, но, к сожалению, не во всех семьях отношения строятся на ваимном доверии.
Любовь к ребенку не всегда может защитить его от моббинга, но самое главное — не пропустить момент и вовремя помочь ребенку, чтобы неблагоприятное событие не оставило свой отпечаток надолго. Даже на всю жизнь. Для педагога очень важно общаться с учеником не в группе, а индивидуально. Именно в таких разговорах с глазу на глаз ребенок понимает, что учитель — это его друг. Но для того, чтобы быть другом, учитель тоже должен спать восемь часов в сутки и быть сытым. А латвийская система образования сама создает систему моббинга, потому что приходящего в школу ребенка не встречает улыбающийся и счастливый учитель, потому что этот учитель работает слишком много, особенно в школах с большим потоком детей. Ведь нужно не только провести уроки, но и подготовиться к ним, проверить контрольные и домашние работы. В перерывах нужно дежурить в коридорах, и зачастую перекусить или даже зайти в туалет удается только после уроков. Может ли такой учитель стать опорой для ученика?
