21 июля Михаилу Задорнову, ставшему в России одним из крупнейших писателей-сатириков своего времени, но родившемуся и похороненному в Юрмале, исполнилось бы 75 лет. Эту дату родные, близкие и поклонники писателя, ушедшего из жизни шесть лет назад, отметили в конце июля в рижском Молодежном театре «Общество свободных актеров» (ОСА). Место встречи было выбрано не случайно.
На юбилейный вечер пришли сестра сатирика Людмила Задорнова и его первая супруга Велта Задорнова (урожд. Калнберзиня). Они не выступали, предпочтя посмотреть на молодых талантливых артистов. Людмила Задорнова (некогда учительница английского языка, ныне помогающая работе библиотеки имени Задорновых) вручила артистам благодарственные грамоты.
И хотя он ушел от нас, все равно — он здесь, он присутствовал
Вечер вел художественный руководитель театра, режиссер Игорь Куликов. После этого он рассказал Rus.nra.lv о знакомстве с писателем, об их многолетней дружбе и о том, как Задорнов помогал молодым актерам.
«Познакомился я с Михаилом Николаевичем лет двадцать назад при таких обстоятельствах. Я делал дома ремонт и вдруг зазвонил телефон: "Здравствуйте, я Задорнов". Я еще подумал: "Ага, конечно..." Подумал, шутят друзья. Но оказалось — действительно Задорнов. Он предложил мне встретиться, дополнив: "Мне вас рекомендовал ваш учитель, режиссер Семен Лосев". Это было во время первой "Юрмалины" в Дзинтари, я приехал к нему, и мы договорились, что я по артистической линии помогу ему с этой "Юрмалиной"», — вспоминает Игорь Куликов.
«После этого Задорнов узнал, что я работаю в молодежном театре "Оса", который тогда находился на чердаке в Старой Риге в центре "Неллия", и что мы там ваяем какие-то спектакли. Он решил приехать, посмотреть. Приехал — и… замерз! Потому что у нас там на чердаке были дырявые стены, сквозь которые залетали голуби. На следующий день к нам приехал его помощник Эдуард и привез два калорифера, масляных. И стало очень тепло. Мы уже давно переехали в более благоустроенный дом на улице Чака, но те калориферы храним как память.
Через какое-то время мне позвонил Михаил Николаевич: "А ты можешь ко мне сейчас приехать в Москву?" Я на последние деньги поехал в Москву и пришел в гостиницу "Украина", где у него был забронирован номер — роскошный такой, с карельской березой и т. д. Дальше пришел Михаил Николаевич и мы поехали с ним в ресторан "ПушкинЪ". Мы поговорили и… подписали договор о том, что Задорнов будет финансировать обучение наших молодых артистов в Ярославском театральном институте имени Волкова, одном из старейших в России. И это продолжалось многие годы — теперь практически все артисты, выступающие в "Осе", — профессиональные и многие из них как раз учились в Ярославле.
Так что мы решили в благодарность отметить его юбилей. И хотя он ушел от нас, все равно отмечали весело, с главной идеей — он здесь есть. И получилось. Он присутствовал. На концерте звучали стихи Евгения Евтушенко, который по приглашению Задорнова бывал у нас в гостях в Риге. Наверное, это было самое запоминающееся творческое событие в "Осе" за два десятилетия существования театра. Мы тогда как раз на том самом чердаке играли его поэтический спектакль, как вдруг в зал вошел... сам Евтушенко. Мы даже и не мечтали... Причем Евтушенко поднялся по крутой лестнице до нас, хотя у него уже тогда серьезно болели ноги, а лифта не было. Пришел и сел почему-то не на стул, а на ступеньку. Незабываемо!» — рассказывает Игорь Куликов.
Добавим важную деталь. В «Осе» осталось несколько подарков Михаила Задорнова, которые на виду до сих пор. Во-первых, это подвесные люстры на лестнице, ведущей на второй этаж в большой зал театра на улице Чака. Они сделаны... из кефирных бутылок.
А в фойе на первом этаже висят часы с автографом Задорнова и надписью «Моему любимому театру!». И важно, что часы... идут назад. Тоже с юмором.
Он стал как бы представителем той «проклятой» элиты
Но, собственно, таким и был весь Задорнов, который вольно или невольно всегда шел против течения. Родившись в весьма привилегированной семье, будучи представителем советской «золотой молодежи», он высмеивал как раз совок (вспомним его ранние монологи в телепередаче «Вокруг смеха», благодаря которым он стал известен во всем СССР). Хвалил Америку во время перестройки. А когда советская империя рухнула, опять пошел против течения и стал высмеивать... Америку. И действительно был своим среди чужих и чужим среди своих. На самом деле при этом он оставался абсолютно независимым и старался не принимать ничью сторону.
При этом он был очень сложным человеком, конечно. Со своими комплексами. Рискнем предположить, что у него был, например, комплекс из-за того, что он стал представителем «легкого жанра», в то время как его отец Николай Задорнов был весьма серьезным писателем, писавшим отличные романы об истории России. Наложил свой отпечаток и тот факт, что став еще при советской власти супругом Велты Калнберзини (дочери первого секретаря ЦК Компартии Латвии) при крушении СССР он стал как бы представителем той «проклятой» элиты. Хотя та же Велта, между прочим, во времена Атмоды, принесшей Латвии восстановление независимости, была членом Народного фронта.
Но это была явно любовь — они учились в параллельных классах в элитной Рижской школе № 10. Кстати, одноклассниками Задорнова были знаменитый рижский спортивный журналист Валерий Карпушкин и ставший потом народным артистом России Владимир Качан (оба умерли несколько лет назад). Потом вместе с Велтой Михаил учился в Московском авиационном институте, поженились они в марте 1971 года.
Потом у Михаила Николаевича была и вторая жена, гражданская — Елена Бомбина, они познакомились на юмористическом концерте в конце 1980-х, в 90-м у них родилась дочь Елена, впоследствии поступившая в Российскую академию театрального искусства. А затем наступили годы независимости и Задорнов точно чувствовал себя несколько чужим среди своих — все же сын классика советской литературы, который приехал в Латвию в конце сороковых «воспитывать» местных писателей. Хотя почему-то не слышно ни одного факта, чтобы Николай Задорнов кого-то обидел — он был действительно очень интеллигентный человек. О том, что в годы советской власти делали по отношению к своим коллегам официальные писатели Вилис Лацис и Арвид Григулис, как раз хорошо известно.
Многое говорит о Задорнове тот факт, что он не имел никаких официальных наград, хотя при его связях мог бы обустроить себе иконостас из орденов и медалей. Лет пятнадцать назад в посольстве в Риге министр культуры Росии вручил Задорнову серебряную медаль «За вклад в российскую культуру» — высшую ведомственную награду. Медаль за номером 37. Писатель тогда заметил, что это всего вторая награда за всю его жизнь. Первой была премия Ленинского комсомола в 1979-м.
А кто, например, знал, что Михаил Задорнов постоянно исповедовался в рижской церкви Александра Невского на улице Бривибас, где его отпевали и провожали в последний путь? Он наверняка мог бы быть похороненным на Новодевичьем кладбище, да хоть рядом с Ельциным, с которым часто играл в теннис, но... лежит в родной Юрмале, на кладбище в Яундубулты, рядом со своим отцом. Это был его выбор и он о многом говорит.
Слова «честь» и «достоинство» сегодня считаются устаревшими
Несколько цитат из интервью, которое я брал у Михаила Задорнова за три года до его смерти. Кажется, он был действительно весьма искренним.
«Мне не интересна публика с Рублевки. Не играю с нею в эти игры. Живу параллельной жизнью с жизнью богатых. Я дружу с некоторыми из них. Главным образом это те рижане, которые сегодня живут в Москве и с которыми знаком с юных лет. Но это только дружба, общих дел не имеем. Мы не портим наши хорошие отношения бизнесом».
«Я жалею тех, кто вынужден выступать на корпоративах, по приглашениям наших "финансунов", "нефтегребов", "газососов", которые пьют, едят, а слов не слышат. В Риге хорошая публика, но несколько иная, чем в других городах, здесь в зале мало молодежи. Когда я давал свой последний концерт в Доме конгрессов, я был так поражен! Приезжаешь в какой-нибудь город на Урале, там публика на 80% состоит из тех, кому до 30 лет (опять предмет моего хвастовства). А в Риге, смотрю, молодежи очень мало».
«Библиотека имени моего отца в Риге — главное дело моей жизни... И знаете почему? В восточных древних философиях есть два понятия эгоизма. Один эгоизм высшей степени, другой — низшей. Я эгоист высочайшей степени! Когда людям приятно то, что я делаю, я получаю удовольствие. Многие люди просто не знают, что когда делаешь что-то полезное, то сам получаешь сумасшедшую радость. К сожалению, большинство людей из мира «потреблятства» живут низшей степенью эгоизма. Они гребут все себе-себе-себе. Когда мне грустно (это бывает), я вспоминаю, что у меня есть библиотека. И грусть очень быстро растворяется. Она потом все равно возвращается, но это естественно.
У меня дома три или четыре тысячи книг, не считал. И вот бывает, придешь с концерта, а концерт-то удачный, люди рукоплескали, потом пришли за кулисы, человек 100, и много молодежи! И вот я приду, зазнавшийся, после концерта домой, зайду в библиотеку, а там — Шолохов, Марк Твен, Бернард Шоу, Толстой. Тут же думаю, нет, все-таки я мелочь по сравнению с ними. И сразу скромнее становишься и лучше спишь. Библиотека облагораживает всегда».
«Я никогда не был коммунистом. Но идеи, которые выдвигались в советское время, — они все очень добрые. Другое дело, что эти идеи только идеями и остались, а на деле все вышло ужасно. Если бы эти идеи подтверждались делами, я бы говорил, что я патриот Советского Союза. Смотрите, сегодня дают награды "За честь и достоинство". Но слова "честь" и "достоинство" сегодня считаются устаревшими. А что сегодня олицетворяет практически любая демократическая партия, да любая партия? Только желание поскорее присосаться к закромам родины. Это волчьи стаи. А волки собираются в стаи, когда по одному не могут себе пропитание добыть».
Россия — удивительная страна! А Латвия все-таки — место силы...
Кстати, а вы знали, что «Доктора Живаго» Бориса Пастернака Задорнов читал еще лет пятьдесят назад, когда великий роман находился под запретом (у него, представителя «золотой советской молодежи», была возможность достать запретный том). А уж классиков русской поэзии он мог цитировать километрами. Но для широкой публики это было все равно, что обратная сторона Луны. Кажется, из-за этой недооцененности Михаил Николаевич переживал...
Без всякого сомнения, Задорнова по-настоящему уважать стоит уже только за то, что он мужественно пережил в последние четыре года своей жизни. И что выдержал столь многое, о чем мы можем только догадываться. «Мой новый концерт будет называться "Не дай себе заглохнуть!" — торжественно провозглашал Михаил Николаевич. — И это о многом говорит...»
Он уже тогда тяжело болел, а потом благодарил рижских врачей за проведенную операцию. «Я хочу сказать, что благодарю врачей без всякого присущего мне юмора, что обычно мне свойственно, — сказал он потом в своей библиотеке на творческой встрече. — Благодарю врачей больницы имени Страдиня. Особенно восхищен тем, что в латвийской медицине сохранились навыки военных хирургов нашего прошлого. Намеренно не стану озвучивать фамилии прекрасных врачей, а то к ним встанут в очередь...» Реабилитацией для него стали концерты. Но болезнь оказалась сложнее.
Последний случай с Задорновым оказался поначалу... юмористическим. Он вручил мне мешочек с книгой. Что важно — это был не сборник юмористических рассказов, а истории о путешествиях. Минут через десять я остановился в парке, чтобы полистать книгу. И в мешке вдруг обнаружил медицинские документы из известной рижской клиники, а также анализы Задорнова — баночки, коробочки. Подумал, что это Михаил Николаевич зверски пошутил надо мной. Через минуту позвонил писателю: «Извините, но...» — «Встречаемся через десять минут у "Макдональдса" напротив памятника Свободы!»
Сцена незабываемая. Центр города, мимо ходят люди, а я стою с анализами выдающегося сатирика, жду автомобиль. Он подъехал через какое-то время. Из окна высунулся улыбающийся Задорнов, протянул руку: «Гони анализы! Надеюсь, ты в желтую прессу не успел отдать... А книгу о путешествиях почитай. Россия удивительная страна! А Латвия все-таки — место силы, неслучайно я тут родился». А потом начал хохмить: «Но юбилей отмечал в Крыму, это тоже место силы, в котором я провел много дней своей юности. Съели? Спасибо!» И уехал.
Кстати, на нынешнем юбилейном вечере был представлен второй том из девятитомного собрания сочинений Михаила Задорнова (там явно не только юмор), который сейчас печатается в Москве. До родины писателя пока что добрались только два экземпляра...
