Недавнее обнародование базы доносов в КГБ Беларуси подсветило драматичную историю Латвии. Оказалось, что многие ее жители обращались в это ведомство в надежде узнать судьбу родственников, которые в свое время попали под каток сталинских репрессий. «Новая газета. Балтия» приводит наиболее эмоциональные цитаты.
Осужден, расстрелян, реабилитирован…
Наверняка много людей получили бы ответы на болезненные вопросы, если бы архивы КГБ Беларуси были открыты. Однако до сих пор это ведомство сохраняет монополию на информацию о судьбах людей, которые пострадали от репрессий в советское время, и не спешит делиться чувствительными сведениями.
Неудивительно, что потомки используют любую возможность и запрашивают сведения о родителях, бабушках и дедушках, след которых затерялся на территории современной Беларуси.
— Прошу предоставить имеющиеся у вас копии документов по делу о принудительном выселении и возможном изъятии имущества моих бабушки и дедушки, — обращалась жительница Николаева (Украина), которая родилась в Вентспилсе (Латвия). — Их родная сестра и старшая дочь рассказывали о переселении семьи в послевоенное время.
По информации женщины, ее бабушка и дедушка родились в 1920-е годы в Видзовском районе (отметим, что Видзовский район был образован только в 1940 году, располагался на территории современного Браславского района Витебской области).
Напомним, исследователи выделяют две основные волны депортации из стран Балтии — в 1941 и 1949 годах. Многие жертвы репрессий были казнены, брошены в тюрьмы или оказались в лагерях за сотни километров от своего дома. Далеко не все смогли вернуться, связь с некоторыми была безвозвратно утеряна. Теперь обращения в архивы спецслужбы Беларуси — едва ли не последний шанс узнать о судьбе родных, и они хватаются за эту возможность.
Так, 80-летняя жительница Лиепаи просила предоставить ей доступ к материалам архивного дела, касающегося ее матери (1904 г.р.). Она рассчитывала узнать обстоятельства ее ареста, осуждения и реабилитации. «Я пожилой человек и очень хотелось бы узнать историю судьбы мамы», — заключала автор письма.
Похожее сообщение поступило от жительницы Елгавы, которая просила выслать копию личного дела ее дедушки. Хотя он по национальности латыш, но жил в Быховском районе (Могилевская область). Был арестован за шпионаж в конце 1937-го года, в начале 1938-го осужден, а через месяц расстрелян. Реабилитирован лишь в 1958 году.
В скупых строках обращений отражены судьбы людей, которых не пощадила карательная система. Неудивительно, что потомки стремятся восстановить их доброе имя, пускай спустя столько лет. Для них это своеобразный долг.
КОНТЕКСТ. Ранее стало известно о том, что хакерская группировка «Киберпартизаны» взломала сайт КГБ Беларуси, а вскоре разместила в открытом доступе базу доносов, которые на нынешних белорусских оппозиционеров составляли в том числе жители Литвы. Из-за этой же утечки опубликованы данные об информационных запросах жителей Латвии, о которых идет речь в этом материале.
— Ищу материалы о своем деде, который был арестован в Минской области в 1937 году, отбыл 10-летний срок в ИТЛ (исправительно-трудовых лагерях — прим.) и был реабилитирован в 1970 году, — еще одно письмо поступило от рижанина.
Он смог узнать архивный шифр интересующего дела и спрашивал, каким образом может ознакомиться. Очевидно, житель Латвии потратил не один год на изучение судьбы дедушки.
«Как такое может быть из-за нескольких мешков зерна?»
В 1940-1941 годы под репрессии попали 34 тысячи человек в Латвии, 60 тысяч в Эстонии и 75 тысяч в Литве. Число депортированных в 1944-1952 годы оценивается в 124 тысячи в Эстонии, 136 тысяч в Латвии и 245 тысяч в Литве.
— Интересуюсь биографией деда (1897 г.р.). Его брат осужден и расстрелян в Белоруссии в 1937 году, — указал в обращении в КГБ Беларуси житель Риги. — Брат деда проживал в Горках (Могилевская область), из крестьян. Обвинялся в том, что был агентом Польши. Реабилитирован в 1956 году.
Немало писем — это также попытка найти родственников, связь с которыми в темные годы оккупации была утеряна.
— Дело в отношении брата моего деда находится в КГБ Беларуси, есть архивный шифр, — обращался еще один рижанин. — Хотел бы узнать состав семьи для дальнейшего продолжения розыска родственников. Связь с ними прервалась после Второй мировой войны.
Некоторые заявления и вовсе звучат как аннотация к исторической драме.
— Дедушка воевал во Второй Мировой войне, брал Берлин, был награжден орденами и медалями, — писал в 2017 году житель Даугавпилса. — Но после войны был оклеветан и репрессирован из-за порядка очереди для помола муки на мельнице. Имущество конфисковали, награды забрали. Четверых детей бросили на произвол судьбы. После смерти Сталина дедушку отпустили. Он прожил год и умер.
Как утверждал мужчина, в 1990-е его дедушку реабилитировали, но награды и имущество не вернули. Он также не смог найти сведения в базах данных. «Выходит его подвиги во Второй мировой войне забыты? Как такое может быть из-за несколько мешков зерна?» — задавался риторическими вопросами внук.
«Я столкнулась со стеной бумаг...»
Хронология некоторых обращений не оставляет сомнений, что многие такие письма остались без ответа.
Одна из жительниц Лиепаи обращалась в КГБ Беларуси не менее шести раз в 2020 и 2021 годах, чтобы узнать судьбу своей бабушки.
— Она родилась в 1920 году и была выслана (вероятно, с территории современного Глубокского района Витебской области — прим.) со всей семьей в Коми в 1935 году, — пишет женщина. — Я не знаю была ли она реабилитирована. Как мне это узнать, можно ли получить документы о реабилитации?
По словам жительницы Латвии, она обращалась в различные ведомства России и Беларуси, пытаясь получить информацию. Однако так и не была услышана.
Через некоторое время она вновь напомнила о себе.
— Могу ли я узнать, были ли реабилитированы мои родственники? И если были, могу ли я получить документы о реабилитации? — спрашивала она.
Следующее ее обращение не заставляет сомневаться — устраивающий ее ответ так и не был получен. Складывается ощущение, что КГБ продолжает хранить тайны репрессивного прошлого.
— Писала во все инстанции. Там ссылаются на Центральный архив КГБ и Национальный архив. Надеюсь на помощь, — вновь напомнила о себе внучка высланной женщины.
В конце концов, она обратилась к последнему аргументу, пытаясь добиться ответа по существу: «Я знаю, что по прошествии 75 лет могу получить дело. Но я столкнулась со стеной бумаг, когда не могу получить простую учетную карточку».
