Один из ведущих виолончелистов мира и, так счастливо сложилось, уроженец Риги Миша Майский вновь побывал в родной Латвии с концертом. Причем уже второй раз за этот год.
В январе ему исполнилось 75 лет и нынешнее выступление в большом юрмальском зале «Дзинтари» было приурочено к юбилею Майского. Но, узнав об этом, музыкант со свойственным ему темпераментом и некоторой игривостью воскликнул: «Какие 75? Отмечаем пятидесятилетие!»
Лопата вместо виолончели
Здесь необходимо напомнить важную историю, которая переломила судьбу виолончелиста на две половины, на до и после. Это случилось чуть более полувека назад. Впрочем, Миша очень точно помнит дату.
«Я отмечаю всегда два дня рождения, — говорит он. — И предпочитаю мой второй день рождения, 7 ноября 1972 года, когда в день так называемой Великой Октябрьской "рэволюции" я приехал в Вену по пути в Израиль. Так что считайте, сколько мне лет, по этому исчислению. Я примерно так себя и чувствую, кстати».
Эта история имеет разные оттенки — от детектива до драмы. Как известно, из Риги Миша уехал в возрасте двенадцати лет, сперва в Ленинград, в специальную музыкальную школу, а затем в Москву, чтобы учиться в легендарной Московской консерватории, причем у великого Мстислава Ростроповича. Миша хотел приобрести дорогой старинный смычок для виолончели. Молодой Майский договорился, что он обменяет этот смычок на дорогой магнитофон, который можно было купить только за валюту, которая в СССР тогда была запрещена. Он пошел в магазин «Березка», где его и задержали.
К тому времени Миша уже был «на заметке» у соответствующих органов — незадолго до этого, в 1969-м, его сестра Лина Якобсон эмигрировала в Израиль. А еще добавьте неординарность поведения — Миша Майский никогда не выступал в концертных костюмах, имел роскошную шевелюру и выделялся как внешне, так и особо темпераментным способом исполнения музыки — совершенно не классическим подходом к исполнению. Такие люди у кондовой власти всегда под подозрением.
«В общем, в результате вместо того, чтобы получать мое музыкальное образование, я, так сказать, получал диплом в Бутырской тюрьме и в Горьковской области. Я полтора года лопатой грузил там десять тонн цемента. Как я всегда несколько иронически говорю, я строил коммунизм, но, увы и ах, безуспешно».
Представляете, что такое для музыканта, особенно для его рук — лопата и тонны цемента? Миша это все пережил. Равно как и два месяца в психиатрической больнице.
«Потому что это был единственный, то есть самый надежный способ не попасть в другого рода тюрьму, то есть в армию. Меня могли забрать на три года, что для музыканта катастрофично. В те годы я практически даже не видел виолончели, не то чтобы на ней играл. Естественно, в такой ситуации у меня просто не было выхода, я вынужден был уехать и начать новую жизнь. Я практически не говорил ни одного слова ни на одном языке — немножко по-немецки. И меня никто не знал на Западе».
У него до сих пор нет высшего образования — из-за ареста так и не получил у Ростроповича диплом. Из 65 зачетов получил 63. Сдать экзамен по специальности не успел. Экзамен по научному коммунизму — тоже. По счастью, уже будучи в Калифорнии, он брал частные уроки и у другого гения виолончели — Григория Пятигорского, эмигранта еще первой, революционной волны 1917 года. Эмигрировал и Миша, и начал новую жизнь. Свой нынешний латвийский концерт он приурочил к пятидесятилетию со дня этой новой жизни.
После агрессии в Украине в Россию — ни ногой
После начала горбачевской «перестройки» и крушения советской власти последовал новый этап. И Миша стал возвращаться — прежде всего в родную Ригу (впервые приехал весной 1995 года, это была сенсация). Здесь похоронен его отец, здесь была его квартира на улице Революцияс, ныне Матиса. В Россию еще долго не приезжал. «Я практически не езжу в Россию... Нет радости мне там, нет...» Но потом выступал достаточно часто — с великим пианистом Михаилом Плетневым, «Виртуозами Москвы» Владимира Спивакова. После начала российской агрессии в Украине туда ни ногой. Да и Михаил Плетнев, кстати, живет сейчас в Швейцарии, откуда и приедет к нам выступать на этой же сцене «Дзинтари», где сейчас вновь блистал Майский, — с концертами 20 и 22 августа, посвященными 150-летию Сергея Рахманинова (Плетнев за два вечера исполнит все четыре его знаменитых концерта).
Еще за десять минут до нынешнего концерта Майский сидел в ресторане Jūra — благо до «Дзинтари» пара минут ходьбы. Многие удивились, увидев, как великий музыкант шел на собственный концерт всего за две минуты до его начала! Но Миша всегда готов! В конце концов, постоянные репетиции, а произведения, исполняемые им сейчас, — золотой фонд виолончельной музыки, исполняемый им уже... чуть больше чем полвека. Приплюсуем все же еще годы предыдущей жизни Майского, когда его, маленького, отправили учиться в рижскую музыкальную школу имени Эмила Дарзиня.
Настроение у всех прекрасное, погода шепчет, президент Латвии Эдгарс Ринкевичс в зале! Так что закономерно, что и программа возвышенная, преимущественно мажорная — сперва в исполнении камерного оркестра Sinfonietta Rīga под управлением Нормундса Шне прозвучала 23-я симфония Вольфганга Амадея Моцарта. А затем вышел роскошный Миша и играл гениальный первый концерт Йозефа Гайдна для виолончели с оркестром — произведение, исполняемое всеми великими виолончелистами. И раз сто Миша слышал его в исполнении своего любимого Ростроповича. Сейчас исполнял Миша, чувственно, пронзительно, с неизбывной любовью — впрочем, как всегда. Иначе такую музыку играть и невозможно.
«Музыка для меня — это живой организм. Мы все меняемся (надо надеяться, в лучшую сторону — хотя бы в каком-то смысле, по крайней мере). И музыка тоже меняется вместе с нами. Вообще, хотя я родился и жил на улице Революцияс, честно говоря, всегда относился немножко, так сказать, с подозрением к любым "рэволюциям". Я предпочитаю эволюцию. Конечно, постепенно меняется и мое отношение к музыке, и мое понимание ее исполнения».
Концерт в двух отделениях, звучали также «Февраль» и «Ноябрь» из цикла Петра Чайковского «Времена года». Надо же, август подфартил — начался сильный ливень, который буквально заглушал музыку. Казалось, сейчас концерт остановят, но... победила музыка! Помнится, лет десять назад Миша уже выступал в «Дзинтари», но в Малом зале, когда во время исполнения им Рахманинова забарабанил дождь по крыше. Миша пошутил: «Это Сергей Васильевич с нами говорит». И тогда опять победила музыка! На этот раз звучал и пронзительный Kol Nidrei Макса Бруха, а также легендарные «Вариации на тему рококо» Чайковского. И был один бис.
Всем привет от Миши Майского и его друга Миши Барышникова, который, возможно, вскоре тоже навестит родину. Майский всего на две недели старше Барышникова, с которым сидел за одной партой в рижской школе. Когда маленький Барышников остался практически сиротой, он до отъезда в Ленинград еще два года жил у своих друзей, то у будущего артиста балета Андриса Витиньша, то у Майского на Революцияс.
«Он был моим однопартийцем! Я с ним сидел за одной партой в школе для “ненормальных”. Ведь есть школа для "нормальных" — обычная средняя. А есть школа для "ненормальных" — музыкальная. "Нормальная" школа была "нумер" 22 на улице Сарканармияс. На Красноармейской то есть. Она сейчас как именуется? Бруниниеку. Рыцарская то есть! Это великолепное название. А вот обычно после “нормальной” школы мы и учились в “ненормальной”, музыкальной школе Дарзиня. Да, и я сидел за одной партой с Барышниковым. И я до сих пор помню, как балетные мальчики во время перемен стояли у стены и поднимали ноги: кто выше сделает "па". И ставили на стене отметки. Знаете, я вам сейчас скажу большой-большой секрет... У Миши всегда получалось лучше всех! Секрет, впрочем, в ином — я ему очень завидовал!»
