Сразу две сенсации за один брюссельский саммит лидеров ЕС. Сначала премьер-министр Венгрии Виктор Орбан своим отсутствием позволил начать переговоры с Украиной о вступлении в ЕС, а затем — своим присутствием — помешал принять решение о выделении ослабленной двухлетней войной стране финансовой помощи.
14 декабря вечером на саммите Евросоюза было принято решение начать переговоры с Украиной и Молдовой о вступлении в ЕС. Эта новость стала неожиданностью для политических обозревателей Европы, так же как и поведение премьер-министра Венгрии Виктора Орбана, угрожавшего ранее заблокировать сделку. Впрочем, кое-что ему все же удалось. Вопрос о предоставлении Киеву 50 миллиардов евро, жизненно необходимых для стабилизации бюджета Украины, отложен минимум до января.
Журналисты не сразу смогли понять, что именно заставило Виктора Орбана внезапно покинуть зал заседания, чтобы лидеры других стран-членов могли единогласно проголосовать за дальнейшее расширение Евросоюза. Позже стало известно, что вариант такой «прогулки» предложил канцлер Германии Олаф Шульц, но чем руководствовался венгерский лидер, доподлинно неизвестно.
Ранее Орбан обещал наложить вето на вступление Украины в ЕС и выделение Киеву очередных 50 миллиардов евро. Уже непосредственно на самом саммите в Брюсселе он потребовал, чтобы деньги искали не в бюджете ЕС, а из альтернативных источников. Пропустив голосование, он опубликовал в соцсети Facebook видео, в котором объяснил свой поступок нежеланием участвовать в «плохом решении».
Орбан против всех
Всю последнюю неделю именем Виктора Орбана в Брюсселе разве что детей не пугали. Накануне судьбоносного саммита Еврокомиссия разблокировала для Венгрии 10 миллиардов евро из еврофондов, замороженных ранее из-за проблем с верховенством права в стране. Против этого шага выступили представители сразу нескольких политических групп Европарламента, отмечая недостаточный прогресс Венгрии в проведении необходимых реформ. Но в Еврокомиссии поспешили заявить, что страна выполнила необходимые требования для обеспечения независимости судебной власти, не подтвердив при этом наличия связи между разблокированием и Европейским саммитом. Венгрия, в свою очередь, на существовании такой связи настаивала и требовала разморозить сразу все 30 миллиардов евро, которые удерживались Брюсселем, угрожая в противном случае сорвать все голосования по Украине.
В итоге был найден компромисс. Формально Евросоюз продолжает переговоры с Украиной о ее вступлении в ЕС, но вопрос о финансовой помощи отложен до следующего года. Как говорят в кулуарах саммита, две уступки — это слишком много, чтобы Орбан мог объяснить их своим избирателям в Венгрии. Да, и тема расширения Евросоюза еще не закрыта. У венгерского премьера (и других политиков) еще будут возможности помешать процессу принятия Киева в европейский клуб.
Лидеры ЕС накануне также предоставили Грузии статус кандидата и поддержали начало переговоров с Боснией и Герцеговиной после того, как Еврокомиссия опубликует в марте доклад.
Вопрос выживания
Обсуждаемый пакет финансирования на 50 миллиардов евро имел стратегическое значение для команды Владимира Зеленского, особенно в контексте серьезных сомнений по поводу будущей поддержки США — главного украинского донора. Вашингтон из-за упрямства «республиканцев» задерживает перевод 60 миллиардов долларов.
Украина, находящаяся почти два года в состоянии войны, нуждается в немедленной помощи своих западных союзников, чтобы сбалансировать бюджет и продолжить финансирование своей борьбы против вторжения России. Министр финансов страны Сергей Марченко предупредил в ноябре, что прекращение поддержки со стороны Запада приведет к образованию дыры в бюджете примерно в 29 миллиардов долларов. Предполагалось, что европейский перевод в 50 миллиардов евро (17 миллиардов евро в виде грантов и 33 миллиарда евро в виде кредитов) поможет стране продержаться до 2027 года.
Между Путиным и Трампом
После ухода в отставку польского правительства Матеуша Моравецкого Виктор Орбан официально становится в ЕС главным enfant terrible («несносным ребенком»). Он знает, как создавать в Брюсселе ажиотаж вокруг своей персоны. В декабре прошлого года Будапешт наложил вето на решение предоставить Украине 18 миллиардов евро, а еще раньше — смягчил содержание пакета очередных санкций против России. Венгрия последовательно выступает против попыток Евросоюза внедрить единую миграционную политику в отношении беженцев, сопротивляется либеральным веяниям в вопросе признания прав ЛГБТ, блокирует любые попытки федерализации и не скрывает своих симпатий к России.
Венгрия зависит от российских энергоносителей — крупнейший в стране Дунайский нефтеперерабатывающий завод использует российское черное золото. Сам Орбан без стеснений пожимает в Китае руку Владимиру Путину и называет российское вторжение в Украину «специальной военной операцией». Политический курс Орбана во многом напоминает идеологию действующей российской власти: имперскость (именно отсюда демонстративная забота о судьбах венгерских меньшинств в Украине), семейные ценности, подавление оппозиционных партий и СМИ. Орбана, безусловно, тревожит успех партии Дональда Туска на последних выборах в Польше, и сейчас правящие силы Венгрии продвигают Закон о защите национального суверенитета, который сильно ограничит шансы оппозиционных партий на предстоящих выборах в Европарламент.
Объясняя свой отказ выделять финансовую поддержку Украине, Орбан, по сути, повторяет нарративы Кремля: чтобы остановить гибель мирных жителей Украины, нужно перестать помогать Киеву воевать. Он предлагает Европе выступить посредником между Россией и Украиной, и, как и лидер американских республиканцев Дональд Трамп, грозится остановить войну за один день. Здесь стоит добавить, что партия Орбана «Фидес» имеет тесные контакты с заокеанскими коллегами: за три дня до Евросаммита члены венгерской правящей партии провели в Вашингтоне закрытые встречи с американскими республиканцами по поводу приостановки помощи США Украине.
Сейчас Виктор Орбан также стремится занять место посредника между Россией, с которой западные страны практически прекратили всяческие отношения, и Европейским союзом. И в Европе у него есть соратники, пусть даже они не готовы так громко заявлять о своих убеждениях. Самый очевидный из них — это премьер-министр Словакии Роберт Фицо, который открыто выступает против военной помощи Украине. Менее очевидные — Австрия и страны Южной Европы, которые расположены далеко от театра военных действий, но чьи жители, как и остальные европейцы, второй год страдают от повышения цен на энергоресурсы. Политики этих стран и их избиратели все больше склоняются к идее, что войну в Украине нужно заканчивать с помощью переговоров (пусть даже пожертвовав частью украинских территорий). В противоположном лагере — страны Балтии и Северной Европы, а также Польша, Чехия и Германия.
Демобилизация Европы
Опросы общественного мнения однозначно указывают на усталость европейцев от войны. Подавляющее большинство граждан ЕС продолжают поддерживать вступление Украины в Европейский союз. Тем не менее, одобрение на отправку оружия в Украину заметно снижается во всех государствах ЕС, а в Германии оно впервые с начала войны опустилось ниже 50%, свидетельствуют данные последнего исследования Eupinion, проводимого базирующимся в Брюсселе Фондом короля Бодуэна (King Baudouin Foundation). Самый низкий показатель поддержки зафиксирован в Италии (посылать оружие в Украину хотят только 36% респондентов), самый высокий — в Польше (76%). В сентябре этого года только 23% европейцев считали, что санкции ЕС в отношении России являются эффективными (в декабре прошлого года этой позиции придерживались 40%).
Общественные настроения отражаются на темпах европейских поставок вооружения. Согласно данным Кильского института, объем военной помощи, которую Европа направила Киеву с августа по октябрь этого года, был почти на 90% меньше по сравнению с аналогичным периодом 2022-го.
Продолжение следует
Тот недетский испуг, который пережили лидеры Евросоюза на этой неделе, несомненно заставит политиков говорить о важности организационных реформ в ЕС. Ситуация, когда одна страна может фактически заблокировать весь политический процесс в Европе, становится опасной для всей системы.
Отсутствие решения о финансировании не означает автоматического банкротства Украины, поскольку все европейские страны, кроме Венгрии, теоретически могут предоставить Киеву двустороннюю помощь в ближайшие годы. Однако с точки зрения международного пиара неспособность Евросоюза договориться (если это повторится и в январе) будет рассматриваться как серьезный раскол внутри ЕС и отказ от прежних обязательств перед Киевом.
Другой момент, что не только Будапешт озабочен вопросами финансов. В условиях нестабильности экономики и внешнеполитической ситуации страны Северной Европы, в первую очередь Германия, хотят сократить общие расходы Евросоюза. На словах все страны выражают поддержку Киеву, но так или иначе тема российско-украинской войны уходит из общеевропейской повестки, и чем ближе будут июньские выборы в Европарламент, тем сложнее политическим лидерам будет объяснять своим избирателям, почему нужно жертвовать их благополучием ради продолжения военных действий за пределами ЕС.
Это же относится и к переговорам о вступлении Украины в Евросоюз. ВВП Украины на душу населения составляет менее трети от среднего показателя в ЕС, поэтому в случае вхождения в ЕС страна немедленно станет чистым получателем средств для выравнивания уровня жизни и поддержки своего огромного сельскохозяйственного сектора. Согласно предварительным подсчетам, если бы Украина была членом сейчас, она получила бы 96,5 миллиарда евро в рамках общей сельскохозяйственной политики блока в течение семи лет и еще 61 миллиард евро в рамках политики сплоченности ЕС. В общей сложности Украина будет иметь право на получение 186,3 миллиарда евро. Это означает, что многие страны, которые в настоящее время являются нетто-получателями средств ЕС (например Латвия и Эстония) станут преимущественно вкладчиками, а существующим нетто-вкладчикам (Германии и Франции) придется платить еще больше.
Стоит добавить, что Виктор Орбан никогда не говорил, что Венгрия может выйти из ЕС. Его главный посыл — Евросоюз развивается неправильно. И под данным тезисом — с учетом роста в ЕС популярности ультраправых и популистских партий — готовы подписаться многие европейцы. Более умеренным политическим силам придется считаться с этими реалиями.
